А как на Тянь-Шане?
Улучшаются пастбища и на Тянь-Шане. Там тоже кормовая проблема стоит остро, хотя и не так, как на Памире. Дело в том, что в Центральном Тянь-Шане осадки выпадают равномерно, небольшими дозами в течение всего года. И вообще осадков на Тянь-Шане в несколько раз больше, и их хватает для развития степной, а иногда и луговой растительности там, где на Памире могут существовать только горные пустыни… Есть пустыни и на Тянь-Шане, на сыртах — нагорьях, лежащих выше облачного слоя и поэтому сухих. Но в целом с кормами там никогда не складывалось столь драматического положения, как на Памире. Хотя бы потому, что там нет такого засушливого лета. Но там свои проблемы.
Во-первых, кормов все-таки меньше, чем нужно для постоянно растущего поголовья. Значит, надо увеличивать урожайность естественных травостоев и создавать искусственные. Во-вторых, небольшие порции летних дождей приводят к засолению почв и ухудшению пастбищных кормов. Нужно, следовательно, урегулировать водно-солевой режим. Многовековой бессистемный выпас в Киргизии привел к засорению пастбищ непоедаемыми травами. Это в-третьих. Есть и в-четвертых, и в-пятых… И все это нужно было выправлять с учетом специфики каждого высотного пояса, каждого горного района, так как при пестроте природных условий в горах единого метода улучшения не придумаешь.
Всю эту работу на Тянь-Шане ведет большой научный коллектив ботаников-кормовиков под руководством академиков И. В. Выходцева и Н. И. Захарьева. Ботаники Киргизии заложили на разных высотах стационары, где ведутся многолетние наблюдения за поведением травостоев. Они испытывают посевы, подсевы, удобрения, поливы, осушение, промывку почв, влияние микроэлементов. Подробнейшим образом изучается химизм кормовых растений, испытывается различная агротехника. В одной книге всего и не перечислишь. Практические результаты оказались вполне соизмеримыми с затраченными усилиями. Труды кормовиков Киргизии получили заслуженное признание и ученых, и практиков.
Ботанико-кормовые исследования проводятся и в других горных районах Средней Азии: Л. П. Синъковским и Г. Т. Сидоренко— в долинах и среднегорьях Западного Таджикистана, Героем Социалистического Труда академикохм И. Т. Нечаевой — в Туркмении… Всюду ботаники-кормовики ищут способы вырастить побольше очень нужных населению кормовых растений, без которых никак нельзя обойтись.
Высокогорный хлеб
Помните, мы говорили о том, что раз на Памире мало пахотной земли, то на ней вынуждены сеять хлеб как самую необходимую культуру? Так вот, этот высокогорный хлеб имеет свою особую историю и… не совсем ясное будущее. В 1916 году известный ботаник и путешественник Николай Иванович Вавилов, впоследствии академик, путешествовал по Восточной Бухаре. Он изъездил буквально весь свет, изучал культурные растения, собрал богатейшую их коллекцию, а главное, создал целую школу великолепных специалистов — растениеводов, генетиков, селекционеров. Но это все потом. А в 1916 году, путешествуя по горам Дарваза и Памира, Николай Иванович обратил внимание на два разных обстоятельства: на крайнюю бедность населения, питавшегося не столько хлебом, сколько тутовой мукой, и на сами хлебные злаки. Это были пшеница и ячмень, по они были совсем не похожи на известные сорта. Урожай они давали небольшой, ниже среднего, но были, удивительно устойчивы к ранним заморозкам, не полегали под ветром и белков содержали много. Позже Николай Иванович искал эти сорта в других районах Азии, но не нашел. Памирские сорта оказались уникальными. Они были итогом местной народной селекции и были включены в богатейшую отечественную коллекцию хлебных злаков как исходный материал для дальнейшей селекционной работы.
Это одна сторона хлебного вопроса, ботаническая. Другая же, историко-географическая, заключалась в том, что граница земледелия в сухих высокогорьях оказалась удивительно высокой. На Памире, например, пшеница возделывается до 3500 метров абсолютной высоты, а ячмень — до 3800–4000 метров! На Кавказе на этих высотах лежат вечные снега, а здесь выращивают хлеб. Потом уж стало ясно, что причина такой альпинистской натуры хлебов — сухость. В сухом климате все растительные пояса в горах, так же как и нижняя граница снегов, сдвигаются кверху. Кверху сдвинулась и граница земледелия. В Тибете эта граница расположена еще выше. Памир с Тибетом — это высокогорные острова, на которых хлебные злаки оказались изолированными от культур, распространенных шике. Изоляция в течение тысячелетий сделала свое дело: тибетские и памирские ячмени и пшеницы стали уникальными, не похожими друг на друга и на любые другие ячмени и пшеницы (такие растения называют эндемичными).
После революции на Памир хлынул разносортный завозной посевной материал, и сейчас уже приходится тщательно отбирать и сохранять эти эндемичные сорта.
И наконец, третья сторона вопроса о высокогорном хлебе, экономическая. II. И. Вавилов не зря обратил внимание на нехватку хлеба в Восточной Бухаре в 1916 году. Пахотных земель на Памире и сейчас мало — всего 0,3 процента от общей площади, и хлеб сюда завозят. А на клочках дорогостоящей пашни продолжают по старинке сеять дешевые культуры — зерновые. Совсем как в 1916 году, когда дехканину нужно было рассчитывать только на себя. И тут экономисты поставили хлебную проблему высокогорий под сомнение.
Разные взгляды
Они подсчитали, что при замечательном, теплом памирском солнце, длинном лете (речь идет о земледельческом поясе) и дороговизне обработки горных почв каждый гектар пашни может давать вдесятеро большую прибыль, чем сейчас. Для этого вместо возделывания овощей или хлеба, который все равно приходится завозить, надо сеять здесь дорогие технические культуры, вроде табака, или садовые теплолюбивые, для консервной промышленности, — персики, абрикосы. Надо только привыкнуть к мысли, что традиционные хлеба и овощи невыгодны.
Это точка зрения экономистов.
Другая точка зрения, которую высказывают ботаники и агрономы-кормовики, тоже ничего хорошего высокогорному хлебу не обещает. Соглашаясь с экономистами насчет невыгодности посевов зерновых, кормовики предлагают свои соображения. Вкратце они сводятся вот к чему. Если на месте хлебов сеять технические культуры, то поголовье лишится соломы, все еще входящей в рацион скота зимой, и тогда важнейшая в среднеазиатских горах отрасль хозяйства — животноводство придет на Памире в упадок и прибыль от технических культур не перекроет убытков животноводства. Поэтому на бывших хлебных землях предложено сеять люцерну и другие кормовые травы, дающие по два-три урожая и не уступающие хлебным злакам по количеству белка. Тогда не придется завозить корма, как иногда приходится делать сейчас, и можно будет на мясе получать не меньшую прибыль, чем на табаке. Что же касается садовых культур, то для консервной промышленности хватит и тех садов, которые имеются. Нужно только привести их в более культурное состояние.
Насколько эти доводы справедливы, экономисты пока подсчитывают. Но тем временем в спор включились медики. Пока речь шла о снятии хлебных посевов и о завозе хлеба, они молчали. С медицинской точки зрения безразлично, какой хлеб есть — местный или привозной. Но когда речь зашла о замене овощных культур другими, медики запротестовали: овощи теряют при перевозке витамины, а лишать население витаминов нельзя. Возражений не последовало, и овощи отстояли. Табак понемногу уже внедряют. II хлеба пока сеют. Но… надолго ли? Будущее покажет. Без примерки тут нельзя.
Я рассказал о высокогорном хлебе не совсем ботаническую историю для того, чтобы показать, какими вопросами иной раз приходится заниматься ботанику.
Горные сады
Если вы когда-нибудь бывали в горных садах Средней Азии, то наверняка заметили, что сады эти не похожи на равнинные. И не только потому, что горные сады обычно лепятся на живописных террасах и удивительно красиво вписываются в горный пейзаж. Главное отличие — в самих садовых растениях. Деревья здесь не очень похожи на деревья. Стволы у них низкие, а крона настолько густая, что дерево скорее походит на огромный куст. Иногда из земли подымается большим пучком несколько стволов сразу, а иной раз ствол одни, по уже в метре от земли он начинает ветвиться. Впрочем, образование многочисленных и длинных побегов — это особенность почти всех деревьев, растущих в горах. За одно лето иной побег вымахивает на добрых два метра. Через год от него начинают ответвляться в большом числе боковые побеги, и они тоже спешат в росте. И так все время. Горные деревья очень быстро формируют крону. Уже через год после посадки они начинают цвести и плодоносить. Количество цветков и плодов, приходящихся на одно садовое растение, в горах во много раз больше, чем на растениях того же сорта на равнине. Вес плодов часто обгоняет механические возможности побегов, и сучья под тяжестью плодов ломаются. Приходится ставить подпорки. Смородина, крыжовник, малина, ожевика в горных садах бывают сплошь покрыты кистями. Плодики японской айвы пригибают побеги к земле. На топких, с палец толщиной, побегах привитой яблони — алма-атинского апорта висят огромные плоды, и побег приходится привязывать к крепкому шесту, чтобы не сломался. Вишня, алыча, тутовник (шелковица), густо облепленные плодами, производят осенью просто фантастическое впечатление.