РОКСОЛАНА КОВАЛЬ
ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ
Глава 1. Гадкий утенок
Она кружилась возле трюмо и, разглядывая свой новый сарафан, недовольно хмурила брови. Слишком короткий, слишком широкий, слишком цветной! Не понравился он ей. Но маме об этом говорить не стоит. Придется носить, чтобы ее не обидеть.
─ Лебедица растет, – наблюдая за внучкой, с улыбкой сказала бабушка.
─ ЛеБЛЯдица, – проворчала соседка – Зоя Тимофеевна, и Вика бросила на нее недоуменный взгляд.
Но вскоре забыла об этом. Сегодня ее долгожданный День рождения! Она ждала его целый месяц, надоедая матери вопросами, когда же он наступит. И вот свершилось! День всеобщего внимания, поцелуев, пожеланий и, конечно же, подарков. Первый, правда, разочаровал. Ну не полюбился ей этот неуклюжий сарафан в красных яблоках. И подаренные бабой Зоей сандалики – тоже. Похожи на лягушек – такие же зеленые, расплющенные и в пупырышках. Да еще и пальцы давят.
Звонок в дверь прервал пустозвонные сплетни бабушек. Вика побежала открывать. Разумеется, пожаловали дядя Всеволод, тетя Люда и Маришка. Дядя, этот высокий человек в сером костюме и полосатом галстуке, как всегда поцеловал в щеку. От запаха одеколона защекотало в носу. Тетя Люда, жестоко играя на нервах, долго шуршала пакетами, выискивая подарок. И, вот таки, нашла! Преподнесла белый ободок с тремя сменными украшениями-бабочками. Традиционно поцеловала в щеку и попробовала свезти пальцем оставшуюся на коже помаду. Маришка подарила шоколадку и велела расти большой.
Как и следовало ожидать, любимую сказку «Буратино» досмотреть не дали! Вначале заставили рассказать стишок, потом велели сплясать, а там уж подошло время пить чай с тортом. И снова дядя Сева начал донимать. Усадил себе на колено и принялся допытывать, какие она знает буквы. Никаких не знает. И кто такие цифры – тоже не в курсе. И вообще, не любит она дядю Севу. Он всегда называет ее гадким утенком. А она после его визитов подолгу стоит перед зеркалом и учится себя ненавидеть. Медленно, осторожно пришло осознание того, что это означает – гадкий утенок.
Она – некрасива. Россыпь веснушек на носу – как птички нагадили. Алые губы – слишком пухлые и их нужно поджимать, чтобы казались меньше. Торчащие уши – прятать под косынку. И не улыбаться, чтобы никто не видел эти лопатки, называемые зубами. Но что же делать с глазами? Одно веко больше другого нависает на глаз. Нужно смотреть свысока, так меньше заметна разница.
В злополучные пять лет пришла первая любовь. Пришла она из соседнего дома, одетая в клетчатую рубашку и шорты со стрелочками. И звали эту косолапую, зареванную прелесть Стасиком. Чувство было взаимным: Вика это сразу поняла, когда мальчишка протянул ей свой пластиковый самолетик. Но эйфория длилась недолго. Любовь как пришла, так и ушла, но научила скрывать сердечные раны. Все вокруг подсеивались, шутили, подтрунивали.
─ Мать, твоя дочь влюбилась! – смеясь, однажды рассказала бабушка маме, когда та пришла с работы. – Стасика знаешь? Да, сын Ереминых. Так наша от него ни на шаг не отходит. Давеча зову ее обедом кормить, а она мне – ба-а, погоди, мы еще не пацылавалися на прощание!
Мама тоже смеялась, а потом рассказала об этом подружке, и они снова смеялись, а Вика непонимающе краснела и опускала глаза. Наверное то, что она чувствует к мальчику Стасику – плохо. Не надо с ним больше дружить, не надо играть его машинками и самолетиками!
Стасик еще долго ходил следом, гремя своими игрушками, но Вика так ни разу с ним и не заговорила. Ковыряясь в песочнице, тайком выискивала магнетическую клетчатую рубашечку и шорты в ромбик. Но мальчик больше не появился. Бабушка как-то сказала, что маленький ухажер переехал с родителями в другой город. И Вика тайком плакала, еще долго вспоминая его извечно несчастное лицо.
Но зато играть с соседкой Ниночкой никто не запрещал! И на прощание чмокать в гладкую, исписанную венками щечку – тоже. Но Нина была странной: то доброй, то злой. То говорила, что они лучшие подруги, то начинала дразниться и обзываться. И всегда ябедничала старшей сестре, начинала звать папу, и ей во всем приходилось уступать. Но ничего, вот вернется из армии брат, Вика ему тоже так нажалуется!
И вот брат вернулся. Самый лучший брат на свете! Самый красивый, самый умный, самый веселый! Самый-самый!
Вика напрочь забыла и песочницу, и кляузницу Ниночку.
─ Она в Лешке просто души не чает, – говорила маме бабушка, наблюдая за внучкой, тенью бродящей за братом. – Слушается его во всем. В рот заглядывает, каждое слово ловит. Круглыми сутками от него не отходит.