Люди меняются. Каждая прожитая минута жизни меняет нас. Еще больше нас меняют внешние обстоятельства. Поэтому и случается иногда, что сегодня герой, а завтра преступник. Это жизнь и такое в ней бывает. Поэтому ничего необычного в этом нет.
Кроме того. Есть люди, которым для правильных поступков нужна твердая узда. Правильное управление. Оставшись без такого управления, они теряют ориентиры. Бывает и такое.
Поэтому и случаются иногда поступки, не вмещающиеся в наше представление о героях и героизме. Как к этому относиться? А вот, в "Волоколамском шоссе" есть простые ответы на это.
"...Панфилов подумал, повторил: - Немецкого народа... Вы, товарищ Момыш-Улы, никогда не унижали себя ненавистью к немцам как к нации, как к народу?
- Никогда! - твердо ответил я. - Если под знамя свастики, порабощения, встанет мой брат по крови, казах, я и его буду ненавидеть..."
Думаю, эти слова, эту мысль, мог тогда повторить любой порядочный человек. Независимо от национальности. И еще.
"...ты был, быть может, хорош, тебя раньше, быть может, любили и хвалили, но каков бы ты ни был, за воинское преступление, за трусость, за измену будешь наказан смертью".
Вот и все. И не надо никаких рефлексий по этому поводу. Война до предела обнажила любые понятия, сделала их простыми, но и справедливыми. Перешел на сторону врага, значит, стал врагом. В том числе стал врагом и тем своим сослуживцам, которые погибли под разъездом Дубосеково. Что здесь обсуждать?
***
Так что же произошло тогда на самом деле?
316-я стрелковая дивизия под командованием генерала Панфилова показала под Москвой выдающуюся стойкость и мужество. Она была удостоена звания Гвардейской и награждена орденом Красного Знамени. Эти две награды не присуждались автоматически в одном, так сказать, комплекте. Были дивизии гвардейские. И были дивизии краснознаменные. Это две почетные, но разные награды. И обе они присуждены были этой дивизии с разницей всего в один день. За особые заслуги. Настолько особые, что потребовалось ее выделить как-то еще, сверх семи гвардейских дивизий, получивших это звание в сентябре, после удачного наступления под Ельней.
Вопреки часто встречающемуся ошибочному мнению, награды эти дивизия получила вовсе не за "подвиг двадцати восьми". Произошло это в то время, когда об этом подвиге никто еще не знал. Вот как это было.
Генеральное наступление на Москву, которое немцы полагали решающим, началось 16 ноября 1941 года. Главный удар в полосе 16-й армии они нанесли на левом фланге дивизии генерала Панфилова, в стыке с конным корпусом генерала Доватора. Здесь они сосредоточили танковый полк (80 танков) 2-й танковой дивизии и около двух полков пехоты.
Оборону на этом участке держал 2-й батальон 1035-го стрелкового полка. В этот день, 16 ноября, у разъезда Дубосеково приняла бой 4-я рота этого батальона. Полк в этот и последующие дни понес большие потери, немцы смогли продвинуться, но прорвать фронт дивизии не смогли.
Естественно, в той критической ситуации, когда решалась судьба Москвы, да еще в условиях, когда потеряна была связь дивизии с полками, полков с батальонами, когда гибли сотни и тысячи людей, кто-то дрался, кто-то отходил, кто-то бежал, точной картины не знал никто. Где они, те 80 немецких танков? Почему они не прорвались к штабу дивизии? Да что дивизии. К штабу 1035-го полка прорвался один немецкий танк. Где остальные? Неизвестно. Ясно было одно. Дивизия первый, самый страшный удар выдержала. Через нее немцы не прошли. Но это было, конечно, еще только началом многодневного сражения, исход которого, естественно, не мог тогда предугадать никто.
На следующий день, 17 ноября, 316-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени. И еще один день, 18 ноября. 316-я стрелковая дивизия была преобразована в 8-ю гвардейскую стрелковую.
То, что гвардейское свое звание дивизия получила еще за октябрьские бои под Москвой, это действительно так. И все же, думаю, есть здесь одна тонкость. Конечно же, в октябре дивизия показала себя блестяще, здесь все верно. И звание свое она действительно заслужила еще тогда. Но тогда она его все же не получила. А вот то, что эти награждения были произведены на второй день немецкого генерального штурма, не было, думаю, совпадением. Тем более, что время начала генерального наступления немецкой армии под Москвой советскому командованию было известно. Правильно было определено и направление главного удара немцев. И, соответственно, было понимание того, каким соединениям придется его выдерживать.
Награды, присвоенные фактически на поле боя, в разгар ожесточенного сражения на самом острие немецкого удара, когда чаши весов колебались в обе стороны, должны были поднять боевой дух дивизии, это, по-моему, очевидно. Как известно, дорога ложка к обеду. Поддержать, морально поддержать, чем только можно поддержать людей, от которых в те дни зависело столь многое в тот критический момент, это была задача не менее важная, чем все другие. Награда - это ведь не только признание заслуг. Это еще и сильнейший моральный фактор, придающий дополнительные силы.
Генерал Панфилов, как это и описывал Баурджан Момыш-Улы, должен был действительно успеть испытать высшее счастье творца. Успеть увидеть свое творение, свой замысел, сбывшимися.
18 ноября генерал-майор Панфилов погиб.
23 ноября 8-я гвардейская дивизия за успешные действия в ходе боев под Москвой получила почётное именование "Панфиловская". Лишь две дивизии Красной Армии за всю ее историю были названы по имени своих командиров - Чапаевская и Панфиловская.
И только 27 ноября 1941 года в газете "Красная звезда" появилось самое первое упоминание о бое гвардейцев дивизии Панфилова у разъезда Дубосеково. О том самом бое, который стал впоследствии знаменитым на всю страну.
За известными спорами по поводу двадцати восьми панфиловцев скромно стоит в стороне обычно не замечаемый вопрос. Каким образом соединение, только что созданное, да еще из новобранцев, смогло показать удивительную стойкость, которую не могли показать многие другие, внешне намного более сильные дивизии?
Общеизвестно, что боеспособность любого воинского соединения во многом определяет его опыт. Настолько же очевидно, что для того, чтобы этот опыт обрести, необходимо время.
Заметим, что в начале войны были кадровые дивизии Красной Армии, укомплектованные опытными, не один год прослужившими солдатами и офицерами, которые не могли устоять под ударами немецких войск. И даже при стойкой обороне отдельных подразделений все равно не могли удержать общий фронт, пропуская немцев в тылы соседних соединений, и далее в армейские и фронтовые тылы. Что то и дело обрушивало оборону в целом.
Это не считая и других кадровых дивизий, которые под немецкими ударами разваливались на отдельные группы, многие из которых, говоря опять же откровенно, бежали с поля боя. И не всегда это было вызвано действительно подавляющим преимуществом немцев. Было достаточно случаев, когда паника охватывала целые подразделения и части при одном только намеке на угрозу, часто даже воображаемую.
Это, повторю, речь идет о кадровых соединениях Красной Армии, где имелось достаточно опытных солдат и командиров, служивших в армии не один год. Тех, которые традиционно принято считать наиболее боеспособными.