Обратим внимание на выбор писателя, не поддавшегося соблазну описывать громко известный подвиг. А взявшегося показать и объяснить историю подвигов других людей. Более того. Взявшегося показать процесс формирования среды, где рождались эти подвиги. И здесь, конечно, нельзя не заметить роль генерала Панфилова, являвшегося по существу вторым главным героем книги. Ведь речь в ней идет не о технологии того, как подбивать танки. А о том, что можно устоять там, где устоять, казалось бы, невозможно.
Если говорить о подвиге двадцати восьми панфиловцев, то разве он состоит в том, что они подбили 14 или 15 танков? И что, если бы они подбили, скажем, семь, это уже был бы не подвиг? Разве в количестве здесь дело? Ведь прославлялись они не за число. Прославлялись за мужество и стойкость. За то, что дрались до последнего. Именно за это они прославлялись тогда. А сегодня развенчание их подвига отталкивается от того, сколько танков они подбили. Какие же мы все-таки разные. Страна героев. И страна бухгалтеров.
Исторический факт. Бой под Дубосековым был. Дрались там панфиловцы. Они тоже были. Это тоже исторический факт. Сколько их было в действительности, точно не знали тогда. Не знаем мы этого точно и сейчас. Но вам станет намного легче жить, если вы точно узнаете, что их было не двадцать восемь, а двадцать пять? Или пятьдесят два? Главное, что бой был. А значит и подвиг был.
Сколько они при этом подбили танков? Этого тоже не знали точно тогда. Но этого не знаем мы точно и сейчас. Так что, их подвиг станет меньше, если подбили они не двенадцать, а десять или пять? Они отдали жизнь за Родину, этого вам мало?
А генерал Карбышев? Он не подбил ни одного танка. По какой шкале будем мерить его подвиг? А Зоя Космодемьянская? Она вообще не успела убить ни одного немца. Ее подвиг, что, уже не подвиг?
Суть их подвига не в подбитых танках, сколько бы их ни было. Всё дело намного проще. Они не побежали. Они дрались. Они держались, сколько могли. И сделали, сколько могли. Они погибли. За Родину свою погибли. Это, что, разве не подвиг? И сам Панфилов погиб через три дня. А через его дивизию немцы так и не прошли.
Так какой ещё подвиг требуется нам от них? Они погибли за то, чтобы мы сытно ели, сладко пили. Какой подвиг они для нас ещё не совершили? Что кому-то ещё от них требуется, что глумится над их памятью ввиду недостаточности их подвига, что не подбили они столько танков, сколько бы кому-то хотелось?
Даже та самая прокурорская справка вопреки замыслу ее создателей подтверждает, что бой у разъезда Дубосеково был. Это означает, что и подвиг был. Но как часто это происходило во время войны, особенно в той сложной обстановке, ход боя был неизвестен. А, значит, обстоятельства его, раз была поставлена такая задача, должны были быть реконструированы. Кстати, множество других подвигов тогда не восстанавливались, имена героев не разыскивались. Не до того было. Сегодня один подвиг, а завтра снова тяжелые бои и снова отход, подвиги, потери. Все это тоже реконструировать? Где на все это взять людей, а главное, времени? И людей, и времени тогда остро не хватало для главного. Для боя. Для того, чтобы остановить бешено рвущегося к Москве многократно сильнейшего врага.
Вспоминается описание боев под Москвой из мемуаров генерала Белобородова. "Всегда в бою".
"...Героев - не счесть. Расскажу сначала о тех, кто сражался на правом фланге, на рубеже Мары, Слобода, - в самом уязвимом месте нашей обороны, на участке 2-го батальона 40-го полка. Утром капитан Уральский доложил:
- Батальон отбил атаку. Сожгли три танка. Гаубицы майора Гарагана подавили минометную батарею.
Часа два спустя:
- Сильный огонь. Противник опять атакует - до двух батальонов пехоты с танками.
Потом связь с Уральским прервалась, попытки ее восстановить успехом не увенчались. Связные либо не возвращались, либо возвращались с сообщениями, что деревня Слобода занята противником (значит, прорван левый фланг батальона Уральского), [44] что сильный бой идет у совхоза "Бороденки" (значит, фашисты вышли к огневым позициям 1-й батареи 159-го артполка).
Лишь к вечеру с большим трудом мы локализовали вражеский прорыв. Уральский доложил обстановку, назвал и героев этого боя. Особо отметил артиллеристов из приданного ему дивизиона майора Гарагана.
- Первая батарея стояла насмерть, - сказал он. - Расчеты орудий погибли в рукопашной, при защите огневых позиций. В строю батареи осталось семь человек из шестидесяти.
Подвиг батарейцев зримо предстал перед нами лишь месяц спустя, когда 78-я стрелковая дивизия, уже наступая, вернулась к Озерне. Здесь, близ совхоза "Бороденки", артиллеристы отыскали огневые позиции 1-й батареи. Пушки стояли занесенные снегом. Разгребли сугробы, нашли тела павших товарищей. Все они встретили свой последний час, как положено русскому солдату: лицом к врагу.
Наводчик первого орудия заместитель политрука Лебедев был убит автоматной очередью в грудь. В кулаке он сжимал спусковой шнур орудийного затвора. Пушка оказалась заряженной. Лебедев не успел произвести выстрел. У второго орудия со снарядом лежал сержант Осинцев. Красноармейца Окунцова нашли в ровике. Он и мертвый прижимал к уху телефонную трубку. Почти все погибшие имели бинтовые повязки. Значит, получив ранения, не ушли в тыл, дрались до последнего вздоха.
Все свидетельствовало о жестокой рукопашной схватке, завершившей бой. С ломом в руках погиб лейтенант Никитин, с киркой-мотыгой - санинструктор Иванов... А поблизости, на опушке рощи, стояли, тоже занесенные снегом, десятки деревянных крестов, и на каждом - стальная каска с эсэсовским значком. Дорогой ценой заплатили фашисты за прорыв к батарее!
Мы достойно похоронили героев 1-й батареи, представили их к посмертному награждению. Подвиг бойцов и командиров батареи сорвал попытку командира моторизованной дивизии СС "Рейх" обойти с тыла батальон Уральского.
Одна из групп эсэсовцев, прорвавшись у Слободы, свернула на юг, к деревне Городище, но тоже встретила крепкий отпор. Героем этой схватки стал сержант Хаметов.
Тогда о подвиге Валентина Хаметова узнала вся страна. О нем писала "Комсомольская правда"{7}, ему посвятил свой очерк фронтовой журналист, ныне писатель, Алексей Башкиров (Талвир). [45]
Хаметов по национальности был татарин, родом из-под Комсомольска-на-Амуре. Как и все природные охотники, он тоже бил белку только в глаз. В армии стал отличным пулеметчиком. "Фашист - не белка, ему можно и шкуру попортить", - приговаривал он обычно, лежа за пулеметом. Валентин был настолько предан своему оружию, так холил станковый пулемет, что сослуживцы и его самого прозвали Максимом. Когда на фронте я впервые услышал популярную песню о двух Максимах:
Был один пулеметчик толковый -
Познакомьтесь с Максимом моим.
А другой пулемет был станковый,
По прозванию тоже "максим"... - то подумал: не нашего ли Хаметова имел в виду поэт - автор этой песни?
Хаметов служил в 40-м полку, в батальоне Уральского, в пулеметной роте старшего лейтенанта Кочергина. В тот день, 19 ноября, Кочергин сам выбрал позицию для хаметовского пулемета - неподалеку от северной околицы деревни Городище, на стыке с флангом 258-го полка.
Сначала рота эсэсовцев попыталась прорваться к деревне лобовой атакой. Пулемет Хаметова работал короткими очередями, быстро и точно. Рота залегла, автоматчики окружили высотку, где держал оборону наш герой. Раз десять атаковали они высоту, но каждый раз откатывались обратно. Уже в сумерках на помощь пулеметчику подоспела группа саперов во главе с секретарем комсомольского бюро 40-го полка младшим политруком Федором Ферковичем. В штыковой контратаке они отбросили остатки фашистской роты. Перед позицией пулемета Хаметова, на склонах высотки, Феркович насчитал более сотни вражеских трупов. Подвиг Валентина Хаметова был отмечен высокой наградой - орденом Ленина...