- Но я за него волнуюсь! – возмутилась девочка.
- Ну… ты вообще волноваться любишь. По любому поводу.
- Вот! Вот ты сам сказал это слово!
- Любовь – это привычка. К приятному и удобному. Мы, кстати, любим есть фрукты и овощи того вида, в которых максимальное содержание веществ, в данный период нужное нашему организму.
- Ты… ты скучный! – сестра надула губы и отвернулась решительно.
- Я взрослый, - исправил он, - У меня головной мозг полностью развит, знаний больше и опыта. Но ты вырастешь и поймёшь меня.
- Я не хочу вырастать! – усмехнулась и всё-таки посмотрела на него.
- Все вырастают. Кто не умер. Но умереть я тебе не дам – не для того твой отец тебя мне доверил.
- Что за мерзкая жизнь? – проворчало глупое дитя, - Я не могу тратить своё время как хочу, жить не могу, но и умереть не могу!
- Все так живут. Есть какой-то долг, который мы обязаны отдать в ответ за предоставленное нам благополучие. Мы отдаём его – и спокойно живём дальше.
- Я не хочу быть как все! – проворчала, скрестила на груди руки, словно ограждаясь от него.
- Дети так иногда говорят, - усмехнулся Льярдан, - Но все потом вырастают.
- Кто не умер, - проворчала она, - Вот почему Нааним может умереть, когда он не хочет, а я не могу, когда не хочу жить?
Затрещину получив, успокоилась. Мрачно притихла.
- При отце и чужих глупостей этих не говори!
С час или два летели в молчании. Он было наконец-то уснул – с того злосчастного дня со скандалом в школе вообще спать не мог, даже на тройной дозе хинастроев – как его опять разбудил детский голос:
- Льярдан…
- Мм?.. – говорить что-то длиннее было совсем лень.
- Если… если детей не берут на войну… если они оказываются там случайно… в районе боевых действий… значит, дети с того прогулочного катера Иных прилетели близко к границе не для того, чтобы нас убивать?..
Сердито обернулся, заставляя её напрячься и вцепиться в подлокотники, словно опять отчаянно искала опору. Словно в старшем брате, который с нею уже четыре года возился, никакой опоры не было.
- Ты… ты жалеешь Иных, что ли?..
- Но ведь… там же были дети!
Помолчав, снова в глаза её тёмные заглянул, непривычной формы, и спокойнее пояснил:
- Там был катер с символом детской планеты. Не обязательно, чтобы там были дети. Скорее, Иные воспользовались им для маскировки. Да и кто бы пустил их детей близко к границе?.. И вообще… перестань уже вспоминать при мне про Иных! Не твоего ума это дело.
- Да, да, - проворчала она, - Взрослые сами разберутся.
- Именно. Взрослые разберутся сами. И, тем более, не упоминай при чужих про Иных.
- Но почему?
- Да потому, что у нас война!
- Но почему?..
- Потому что наши цивилизации друг друга ненавидят!
- Но почему?..
Он не знал. Ему стыдно было признаться, что никогда не изучал этот вопрос глубоко. Что поделать – химические и телепатические реакции были ему намного важнее стопов истории.
- Потому что так принято, - проворчал молодой учёный наконец.
Но глупое дитя не унялось:
- Но почему так принято?
- Читай сама стопы, если так интересно. Я сделаю вопросы на эту тему в следующем тесте.
И сколько-то пролетели в блаженном молчании. Хотя ему уже не удалось уснуть. Усталый, думал, что делать при встрече с сыном. Так-то… это же будет первая их встреча. Если он успеет долететь до его смерти. Но он-то выбрал одно из самых быстроходных средств своего ангара!
«Или… надо было лететь на корабле с лабораторией? Но в лекарне Фаэр Тона лучшие врачи и роботы! И запас средств»
Но он почему-то продолжал волноваться.
Ещё спустя час или полтора неразумное дитя отчего-то опять спросило:
- Если так принято, значит, так правильно?
- Если так принято, значит, когда-то это было весьма практично. Или был серьёзный повод.
- Если это было практично тогда, то могло ли оно перестать быть практичным сейчас?
Он ни от кого из детей в школе не слышал столько странных вопросов и мнений, как от неё. А ещё она в школе вывела его из себя, подгадив ему репутацию. Ему, прежде такому выдержанному! Он вообще прежде не использовал хинастроев! До встречи с ней.
- Да заткнёшься ты или нет? – рявкнул молодой мужчина, гневно к ней оборачиваясь.