— Уже пополнил свою коллекцию?
— Решил растянуть удовольствие. Пойдем выпьем, здесь девчонка в полной безопасности.
— Даже думать не хочу что с ней будет если она проснется одна в совершенно незнакомом месте. — качнул головой отказываясь от предложения Аида.
— Не хочешь рассказать куда ты влез и почему пытались похитить твою сестренку?
— Обязательно, после тебя, долгая история.
— Нашего смертника определил в подвале твоего дома. Много узнать не удалось. Рот у него не закрывается, ничего существенного — разлегся на кровати, закинув руки за голову — Грозится нам всеми карами земными. Начиная с прожарки наших тушек на сковородке до золотистой, хрустящей корочки со стороны преступного мира. До варки в котле с расплавленной лавой со стороны наших доблестных органов призванных хранить наш покой и защищать. Увы, никаких имен, чисел, времени и места. Ибо: «Трупам больше знать не обязательно». — Явно процитировал он последнюю фразу.
— Насколько его угрозы правдивы?
— Покажет только время возможно, собранная информация. Ребята этим уже занимаются. Смертника навещу позже. Для начала решил попробовать охоту на живца. Маловероятно конечно, хотя, чем черт не шутит. В случае удачи нас ждет увлекательное кино, а их не очень приятные сюрпризы. Ну вот, гостеприимство хозяина я проявил, развлекательную программу выполнил, теперь вы гости дорогие рассказывайте, с какими проблемами пожаловали в мою скромную берлогу.
Стас никогда не бросал слов на ветер и если он обратился ко мне во множественном числе… Додумать мысль не удалось, тело Ксюши в моих руках дернулось, и напряженно застыло. Лихорадочное биение ее сердечка ощущалось даже через слои одеяла.
— Кроха, открой глазки — медленно отползал как можно дальше от нее — Все хорошо, я рядом, ты в безопасности.
Встревоженный взгляд темных глаз скользнул с потолка на меня, быстро пробежался по обстановке незнакомой комнаты и застыл на Стасе.
— Это Стас, мой друг, он не сделает тебе ничего плохого. Она боится прикосновений и присутствия незнакомцев — поспешил пояснить смерти свое поведение до того как его лицо окончательно вытянется от изумления.
— Даже так. — тихо прошептал красноречиво глядя на меня. Теперь от объяснений точно не отвертеться. — Пойду, принесу что-нибудь выпить.
Ни каких резких движений и повышенного голоса, смерть всегда тонко чувствовал людей, без проблем угадывая их желания и страхи. Вот и сейчас, пока я пытался успокоить Ксюшу, он решил оставить нас одних на какое-то время, зная что крохе безумно хочется пить после действия хлороформа.
— Яблочный сок или просто воду. — кинул не глядя на друга.
Ксюша немного упокоилась только после того как за смертью закрылась дверь. Еще раз обвела взглядом комнату и с неожиданной прытью кинулась мне на шею. Мелко вздрагивая и громко всхлипывая, цеплялась за мои плечи тоненькими пальцами, все сильнее вжимаясь в мое тело.
Хотелось смеяться от облегчения. Напряжение отступало, оставляя после себя ноющую боль в мышцах. Как же я боялся, что кроха после случившегося вновь замкнется в себе. Стоило только представить, как она вновь шарахается от моих прикосновений и в сердце разливалась тупая боль. Не замкнулась, не шарахается наоборот, ищет защиты и спокойствия в моих объятиях.
— Все хорошо. Ну чего ты, кроха? Я же тебе говорил, никому не дам тебя обижать. — пытался говорить с веселыми нотками в голосе, только бы успокоилась и поверила, а я расшибусь, но прибью всех, кто угрожает ее жизни.
— Они снова… — сбивчиво шептала кроха уткнувшись носом мне в шею — Столько лет прошло… Почему я… Это ведь снова они? — еще сильнее задрожала Ксюша вскинув на меня свои мокрые глаза. Столько в них было страха и обреченности.
— Не надо, кроха. Только не снова. — шептал, обхватив ладонями ее лицо. Видел, как в ее глазах вновь появляется пустота и от боли хотелось реветь раненым зверем. — Ксюшенька, девочка моя маленькая. — Никакой реакции, лишь пустота в глазах становится все глубже и темнее.
Отчаянье, липкое, вязкое. Оно накрывает с головой, когда больше не остается надежды. Стоит сейчас позволить крохе уйти в свое горе, в свое отчаянье и больше ее уже не вернешь.
Дернулся, накрыв ее губы грубым, отчаянным поцелуем. Неотрывно глядя в темные омуты ее глаз. Секунда, вторая, третья… Непонимание, отрицание, изумление. В ее глазах вновь появились искры эмоций. Сбавил обороты делая поцелуй до невозможности нежным и тягучим, лаская губами, уговаривая легкими движениями языка. И она поддалась, судорожно вздохнув, приоткрыла губы, чем я и воспользовался тут же углубив поцелуй. Где-то на краю сознания послышался тихий щелчок. Плевать на все, до тех пор, пока моя девочка отвечает на ласку, прижимается теснее к моей груди, сжимает в маленьких ладошках мои волосы, притягивает ближе не желая отпускать.