Бабушка рассказывала юному Алексию теорию, согласно которой, чем дальше друг от друга роды мужа и жены, тем сильнее их кровь, тем более талантливы и здоровы их потомки. Он слушал внимательно, впитывал в себя все эти знания, убеждался в гениальности своего отца и дяди, но ему не давала покоя въедливая мысль: почему ни его сестра Аврелия, ни он сам не являются какими-либо носителями не только гениальности, но даже просто выдающихся навыков, талантов, умения, присущих своим родителям?
И если сестре, как женщине, было легче — она выросла просто здоровой и красивой, удачно вышла замуж за весьма толкового и богатого купца Юлия Клавдия, родила ему двоих детей, имела не выдающийся, но весьма острый ум, занимала хорошее положение в обществе, то молодого, честолюбивого, амбициозного Алексия Марка его положение никак не устраивало. Он не являлся выдающимся полководцем или сенатором — в его возрасте отец уже прошёл стадии опциона, центуриона, был настоящим боевым легатом, которого признали все воины-ветераны, и прочили в главнокомандующие, а дядя практически возглавил Сенат.
С формальной точки зрения, Алексий также имел высокое звание легата, но Шестой вспомогательный Легион, как и Пятый, существовали только на бумаге. Даже тренировочные сборы провели всего пару раз, и вновь распустили легионеров — обычных крестьян и ремесленников по домам. Полноценной боевой работы не хватало для четырёх основных легионов, что уже говорить о вспомогательных!
Сейчас он направлялся во дворец Флавиев на Палатине, где собирался некий совет — неофициальный орган власти, император и его соратники, ближайшие родственники и друзья: кроме Марка Деция Виктора должны быть его брат Валерий, муж Аврелии Юлий Клавдий, друг Марка Рем Сейвус Лускус, ещё несколько человек, все мужчины. Из женщин обычно присутствовала только вдова Алексия-старшего Марина, ещё крепкая пожилая женщина, в твёрдом уме, которую несмотря на 79 лет нельзя было назвать старухой.
Алексия Марка не оставляло впечатление, что Марину приглашали на эти собрания только из уважения к её статусу, как вдову Великого Императора. Впрочем, насчёт себя он тоже не обольщался, для всей этой родни и он был просто внуком того же Императора, сам по себе не значащий ничего, легат без легиона. Нет, над ним не смеялись, не отталкивали презрительно, по-своему даже любили. Но любили как младшенького, ни на что не годного, допускаемого к серьёзным делам только до определённых границ.
Вот и сейчас, с ним дружески здоровались, обменивались рукопожатиями, хлопали по плечу, задавали ничего не значащие вопросы, но он ясно понимал, что, когда начнётся серьёзная беседа по существу, про него просто забудут.
Разговор, как всегда на этих собраниях, начал Валерий.
— Как вам известно, Шёлковая страна или Китай формально не является нашим союзником или другом. Просто мы не вмешиваемся в их дела на Востоке, они — в наши на Западе. И мы и они прекрасно понимаем, что обе наши страны сильны и могучи, они не могут одолеть друг друга, а прочие государства разрозненны и слабы. Им гораздо выгоднее принять наш протекторат и иметь все преимущества от этого — могучую защиту от внешних врагов, доступ к торговым маршрутам и отличные условия для торговли, а также, при определённых условиях, доступ к некоторым технологиям, которыми мы обладаем. Китай не имеет влияния на эти страны, они далеко от него как географически, так и по своему чуждому образу жизни, складу ума и мировосприятию.
— И что же, правители Шёлковой страны задумали нарушить наши договорённости? — осторожно спросил Марк. — Надеюсь, что при всём различии менталитета у них хватит ума понять, что в военном отношении противостоять войску Великой Римской Империи они не смогут!
— Тут есть два момента, Марк. Во-первых, Китай воюет, как и делает всё прочее совершенно по другим принципам. Как говорил наш отец, «Воюют не числом, а умением», но этот принцип не годится для войска Шёлковой страны. Они воюют именно числом, но при этом не забывают и про умение. У них есть порох, они изобрели его раньше нас, но если прежде уделяли больше внимания всяким салютам и фейерверкам, то сейчас серьёзно взялись за военное применение. Мы научились использовать пороховые снаряды для баллист и онагров, потратили на это много сил и средств, и до сих пор наши орудия очень несовершенны. А китайцы поступили проще — взяли толстые побеги бамбука и использовали их как стволы — в них забивали порох, поджигали, и он, взрываясь, выталкивал из ствола с огромной силой некое подобие небольшого ядра.
— Но такие приспособления весьма ненадёжны! — воскликнул одноглазый Рем. — Мы очень часто наблюдали, как эти примитивные орудия взрывались так, что калечили и убивали тех, кто пытался их применить!