Алексий подозвал к себе центурионов негромко скомандовал:
— Тиберий Помпей со своей десяткой легионеров могут отдыхать: потанцевать, поухаживать за женщинами, и, если те не против, уединиться с ними в комнатах неподалёку. Женщин тут достаточно для всех, поэтому строго запрещаю ссориться по поводу выбора а также обижать этих местных волчиц. Нарушителей буду строго наказывать! Примерно через два часа, когда вы устанете, — Алексий усмехнулся, — возвращайтесь в это помещение. Когда все соберутся здесь, их сменит десятка Марка Ульпия, до этого несущая охрану. Всё понятно? — легионеры одобрительно зашумели, а Алексий добавил. — Алекос, ты можешь отдохнуть с первой десяткой, а ты, Гай со второй.
Главный жрец поднялся со своего места, подошёл к тяжёлому пологу, закрывающему проход в одной из стен, который тут же распахнули прислужники. Он повернулся к Алексию и знаками пригласил следовать за собой. Очевидно, предстояла та часть программы, которую анонсировали вчера словами “Важные разговоры”. Алексий поискал глазами своих помощников, которые достигли уже неплохих успехов в знании языка, и показал им, чтобы подтягивались к нему. Гай Аркадий подошёл сразу, а вот Истэкэ явно заколебался. Почему-то ему не очень хотелось участвовать в столь важных и секретных переговорах. Эту коллизию разрешил жрец Метерато — повелительным жестом он указал Истэкэ на место за общим столом, обозначив себе в собеседники только Алексия и Гая Аркадия.
Впрочем, с ним также был только один человек, такой же толстенький низкорослый майя, очень похожий на Гая, пытавшегося добродушно улыбнуться своему коллеге, но тот оставался стоять с непроницаемым лицом. Кем он был при жреце, оставалось непонятным: в дальнейших переговорах не участвовал, и похоже, не понимал по-латыни ни слова.
Для телохранителя помощник Главного Жреца был слишком сдобен и неповоротлив, и Алексий решил, что это какой-то младший жрец или родственник, постигающий азы дипломатии под руководством Метерато.
Тем временем все четверо прошли в маленькую комнату, в которой находился только небольшой стол со шкафчиком типа комода сверху. Никаких сидячих мест вроде лавок или кресел предусмотрено не было, и все “важные разговоры” полагалось, очевидно, проводить стоя.
Главный Жрец разразился довольно пространной речью, в которой Алексий различил несколько знакомых слов: солнцеликие, гости, друзья, сильные воины, драгоценности. Толстяк Гай, отдуваясь от напряжения попытался сделать связный перевод.
— В общем, Главный Жрец восхищается нашими кораблями и могучими воинами, выражает радость по поводу прибытия Солнцеликих, и напоминает о своих сокровищах, которых у него очень много.
— Так, интересно! Откуда он узнал, что нас интересуют именно сокровища? Постарайся узнать, каков предел его власти. Он главный жрец всей страны майя, или только этой местности? Есть ли у них какой-то цивильный правитель, вроде наш друг упоминал какого-то Манидогабо, попытайся выяснить, кто это и как попасть к нему на приём…
— Я попробую, Алексий, — с сомнением произнёс толстяк, — но не уверен в своих возможностях, мы с Истэкэ общались на более приземлённые темы, говорили больше о женщинах, пели весёлые песенки, но я попытаюсь.
Они со жрецом вступили в живой диалог, причём Гай много жестикулировал, а жрец вёл себя гораздо более сдержанно. Алексий уловил среди прочего несколько раз повторяемое слово “киче”.
Гай хотел пересказать Алексию свою беседу со жрецом, но тот повелительным жестом остановил его, и шагнул к такому же неприметному выходу, завешенному пёстрой занавеской с привычными уже перьями и искусно вышитыми бисером изображениями удивительно красивой птицы, немного похожей на попугая, золотисто-зелёной сверху и ярко-малиновой снизу. Длинные хвостовые перья свешивались со спинки и были раза в два длиннее корпуса. Одно такое перо Алексий заметил на головном уборе Метерато, в самом центре, на почётном месте. Больше ни у кого из свиты таких перьев не было, очевидно это украшение мог носить только высокий чин в майянской иерархии. Главный Жрец отодвинул занавеску и сделал шаг вовнутрь. Затем остановился, обернувшись к Алексию и пригласил его следовать за собой, повелительно остановив рванувшегося следом Гая Аркадия.