— Только Солнцеликий Вождь Римлян! — строго сказал он по-майянски, но его поняли все. Алексий улыбнулся Гаю и сделал успокаивающий жест. Каким-то верхним чутьём он понимал, что жрец собирается показать ему нечто важное, а не заманивать в ловушку. Они прошли длинным, извилистым коридором, который едва освещался слабой подсветкой, позволяющей видеть, куда ступает нога, и вскоре очутились в помещении, которое освещалось сверху, с помощью круглых отверстий в толще скалы, облицованных каким-то зеркальным минералом, отражающим дальний источник света и позволяющий видеть обстановку этой комнаты. Здесь находилось массивное сиденье, больше похожее на трон из нефрита — зелёного полудрагоценного камня, который в стране майя, по словам Истэкэ, ценился дороже золота,
В каменных стенах были выдолблены ниши, где стояли золотые и нефритовые шкатулки. Метерато вынимал их, откидывал крышки, и взору молодого легата открывались драгоценные камни, разложенные в шкатулки по цветам: желтоватые, от нежно-золотистых до почти коричневых, изумрудно-зелёные, густо-синие, почти фиолетовые и нежно-голубые, розовые, ярко-красные, малиновые. Алексий не смог сдержать возглас восхищения, а потом сложил майянскую фразу из нескольких знакомых слов: “Драгоценные камни. Красивые. Очень много!”
Жрец внимательно посмотрел на него, покачал головой и веско произнёс: — Камни мало, — и показал рукой на шкатулки в комнате. Потом протянул руку вниз, обозначил движение в сторону и вглубь, очень тихо, но отчётливо произнёс. — Там камни много, много, много…
Потом взял совсем небольшую продолговатую нефритовую шкатулку, завернул её в какую-то ткань и протянул Алексию: “Подарок” — объяснил он. потом молча развернулся и ушёл обратно в извилистый коридор, приглашая следовать за собой гостя.
Когда они вновь оказались в зале со столами, стали возвращаться первые легионеры — расслабленные, улыбающиеся. Набрасывались на еду и напитки, восхищённо крутили головами. Очевидно, местные волчицы отличались хорошей подготовкой. Вскоре все вернулись в зал и “заступили на дежурство”, дав возможность расслабиться своим товарищам. Метерато подозвал к себе Гая Аркадия, и стал ему что-то говорить. За это время прислужники убрали угощения, музыканты и женщины исчезли, появился вновь тот же юноша, что приводил их сюда утром. Гости поняли намёк и быстренько собрались на выход. Молодой послушник проводил их на корабли, и молча растворился в вечерних сумерках.
— Завтра днём он снова будет здесь, — весело сказал Гай.
— Зачем? — спросил Алексий. — О чём вы там напоследок говорили?
— Он сказал, что место, где мы были, это храм жриц какой-то богини, не запомнил её имени, она соответствует нашей Венере. Те девушки, с которыми мы весело проводили время сегодня, не продажные волчицы, это именно жрицы. Для них приём гостей — честь и почёт, и чем больше этих самых гостей она принимает, тем выше её место в храмовой иерархии. Поэтому все будут только рады посещению наших воинов и любовным утехам с ними.
— Вон оно как, — задумчиво протянул Алексий, — жрицы, значит… А что говорил тебе жрец в маленькой комнате, до того, как он утащил меня в свой секретный ход?
— Он говорил очень много, Алексий, и я не уверен, что всё понял правильно. но два основных тезиса в его речи прослеживались чётко. Первое — у него много красивых, больших драгоценных камней, которые так интересуют Солнцеликих. Как он это понял, для меня загадка. И второе — эти самые Солнцеликие прибыли на мощных кораблях, в сопровождении сильных, суровых воинов, вооружённых острыми длинными ножами.
— И что из этого следует? — мрачно спросил легат, уже догадываясь, что именно.
— Я не знаю, что из этого следует, и не хочу разбираться в каких-то интригах. Я буду выполнять свои обязанности и твои приказы, Алексий, но позволь мне остаться просто врачом, переводчиком, в свободное время отдыхать с кифарой и чашей вина, в окружении друзей и весёлых женщин. А по поводу моей беседы с Главным Жрецом… Он ничего не говорил прямо, но в его глазах читалась чёткая мысль: он хочет быть не просто Главным, но Верховным Жрецом над всеми майя, а судя по небрежному упоминанию Манидогабо, также и гражданским правителем.
— А инструментом для этого он желает избрать наших легионеров? — спросил Алексий.
— Не знаю, эту тему жрец не поднимал. И ещё, Истэкэ сказал мне, что у них тут очень сложные взаимоотношения между племенами, составляющими народ майя, центральная власть очень слаба, и каждое племя, каждый город тянет, так сказать одеяло на себя. Так вот, киче — это название того племени, народ которого обитает в этой местности, и дружить с этим племенем, это вовсе не значит дружить со всем народом майя. А теперь извини, Алексий, я пойду отдыхать.