Так было с каждым возрождением демократии, за исключением последнего, которое последовало за восточноевропейскими революциями 1989 года и падением Советского Союза в 1991 году. В тот момент, когда Россия и Украина стали независимыми государствами, в обществе укоренилась иллюзорная вера в "конец истории", отсутствие альтернатив демократии и капитализму. Многие американцы утратили естественный страх перед олигархией и империей (своей или чужой) и забыли об органической связи демократии с этическими обязательствами проявлять мужество в ее защите. В конце двадцатого века разговоры о демократии смешивали в одно совершенно морально оправданное утверждение, что править должен народ, с фактически ошибочным утверждением, что демократия — это естественное положение вещей или неизбежное состояние благоприятствуемой нации. Это непонимание сделало демократии уязвимыми - как старые, так и новые.
Нынешний российский режим - одно из следствий ошибочного убеждения, что демократия случается естественным образом и что все мнения имеют одинаковую силу. Если бы это было так, то Россия действительно была бы демократией, как утверждает Путин. Война в Украине — это проверка того, может ли тирания, пытающаяся представить себя демократией, восторжествовать и тем самым распространить свою логическую и этическую пустоту. Те, кто принимал демократию как должное, шли к тирании, как сомнамбулы. Украинское сопротивление — это сигнал к пробуждению.
УПОРНАЯ БОРЬБА
В воскресенье перед тем, как Россия вторглась в Украину, я предсказал по американскому телевидению, что Зеленский останется в Киеве в случае нападения. Меня высмеяли за это предсказание, как и за предсказание предыдущего вторжения России, опасности Трампа для американской демократии и попытки переворота Трампа. Бывшие советники Трампа и президента Барака Обамы не согласились со мной на встречах в Йельском университете, где я преподаю. Они всего лишь отражали мнение большинства американцев. Американцы склонны рассматривать войну в Украине из нарратива терактов 11 сентября и последовавших за ними моральных и военных провалов США на ближнем Востоке. В администрации Байдена чиновники опасались, что, встав на сторону Киева, они рискуют повторить падение Кабула. Среди молодежи и левых политических сил более глубокое беспокойство вызвано отсутствием национального осмысления вторжения в Ирак, которое в то время оправдывалось идеей, что уничтожение диктаторского режима создаст - свободную землю, из которой естественным образом возникнет демократия. Идиотизм этого аргумента заставил целое поколение верить в то, что война и демократия не могут иметь какое-то отношение друг к другу. Беспокойство по поводу еще одной потенциально провальной военной кампании, пожалуй, понятно, но сходство между Ираком и Украиной было лишь поверхностным. Украинцы не навязывали свое видение мира другой стране. Они защищают свое право выбирать собственных лидеров от вторжения, призванного подорвать их демократию и уничтожить их общество.
Администрация Трампа распространила цинизм с другой стороны. Сначала Трамп отказал Украине в оружии, чтобы шантажировать Зеленского. Затем он продемонстрировал, что президент США способен совершить переворот, чтобы остаться у власти после поражения на выборах. Наблюдать, как сограждане гибнут в попытке свергнуть демократию, — это совсем не то же, что рисковать своей жизнью ради ее защиты. Конечно, если демократия зависит только от грубой силы, а не от этики и свободного выбора, то действия Трампа имеют смысл. Если верить, что капиталистический эгоизм автоматически становится демократической добродетелью, а ложь о том, кто победил на выборах, — это просто выражение мнения, как и любое другое, то да, Трамп - обычный политик. На самом деле, он беспардонно олицетворяет российскую идею о том, что не существует никаких ценностей и никакой правды.