– Мама, – . заорала Маня, всовывая в дверь трубку, – мамулечка, тебя к телефону!
Звонила Селина. Мы еще раз договорились о встрече. Окончив разговор, я села на диван. Надо, пожалуй, разобрать письменный стол, выбросить ненужные бумажки.
У двери раздалось царапанъе, в щель протиснулся Снап. В зубах он волок апатично висящего мопса.
– Здравствуйте, мальчики. Чем обязана вашему визиту?
Снап открыл пасть. Хуч вывалился на пол, как кусок сырого мяса.
– Разве можно так поступать с товарищем, Снаповский!
Хуч ловко поковылял к кровати и начал шумно вздыхать возле тумбочки, потом раздалось аппетитное чавканье.
– Хуч, ну-ка выплюнь!
Зная, что мопс может сжевать гвозди, я быстро разжала его челюсти.
На пол упала карамель "Гусиная лапка".
Отпустив возмущенного Федора Ивановича, я призадумалась. Если что и ненавижу, то это карамельки. Память о голодной жизни, воспоминания о том, как нет ни копейки денег и карамелька, найденная в сумке, служит Аркадию лакомством. Я уже давно не покупала их, да и где в Париже найти "Гусиную лапку" фабрики "Красный Октябрь". Конфетку уронил кто-то недавно приехавший из России. А таких у нас трое: Оксана, Денька и Дима. Кто-то из них шарил в моей спальне и посеял возле тумбочки карамельку. Кто же бродит тайком по дому? За моей спиной послышалось похрумкивание, Хуч уничтожал вещественное доказательство.
ГЛАВА 12
Для встречи с комиссаром Селина облачилась в короткое обтягивающее голубое платье.
– Как ты чудесно выглядишь, – искренне восхитилась я, жалея, что не надела костюм.
– Мы с Димой хотим пойти потом в "Мулен Руж"! – радостно сообщила девушка, – уже купила билеты, там чудесное представление!
Не знаю, что мне не понравилось больше: ее встреча с Димой или самостоятельная покупка билетов.
– Когда идешь с мужчиной в театр, он сам должен купить билеты и отвести в буфет или в кафе после представления. А еще лучше, если принесет цветы, коробку конфет.
Селена тихонько захихикала.
– Так ухаживали мамонты в каменном веке. А теперь мужчина и женщина равны. И потом он же проездом здесь и небогат, зато какой красавец!
И девушка мечтательно вздохнула. Я усмехнулась про себя. На вкус, на цвет товарищей нет. Появившийся на пороге кафе толстый и лысый Жорж мне лично казался намного интересней манекенистого Димы. Ничего не подозревавший о моих игривых мыслях комиссар с веселым видом уселся за стол. – Здесь удивительно готовят рыбу и салат из кальмара.
Поспорив немного, сделали заказ, и Жорж начал внимательно слушать Селину. Девушка горячилась и все время облизывала губы. Комиссар не прерывал ее и первую фразу произнес только тогда, когда начались повторения.
– Вы слишком подозрительны. Франциск Роуэн получил тяжелую черепно-мозговую травму. Это и повлияло на характер.
Мысленно я согласилась с ним. У нас на кафедре работала Леночка Воропаева. После сотрясения мозга она стала делать умопомрачительные вещи: сообщала студентам, что ее дед владел 150 языками, без конца забывала имена и фамилии коллег, частенько оставляла без еды свою дочь. А когда явилась на лекцию в калошах на босу ногу и без чулок, мы вызвали психиатрическую перевозку. А моего второго мужа третья жена стукнула по голове разделочной доской, и он напрочь забыл имя тещи. Правда, у него их было целых пять: три официальные и две гражданские.
– Никакого криминала нет в том, что ваш отец стал покупать новые вещи, – продолжал Жорж, – и совершенно естественно принять зятя на работу. А то, что его все не любили… Может, вам это казалось? Дети часто не понимают супружескую жизнь своих родителей, наблюдают, как те ругаются за обедом, но не видят, как мирятся в спальне. А родимое пятно, что же здесь такого. После операции, бывает, изменяется пигментация кожи, да и с возрастом появляются всякие родинки. Старость не красит. Не забивайте голову глупостями, лучше наслаждайтесь переменами в жизни. Насколько я понял, у вас было не очень счастливое детство!
Селина растерянно теребила салфетку. Все подозрения казались смешными и нелепыми. Вдруг девушка радостно заулыбалась. К нашему столику приближался разодетый в пух и прах Дима.
– Пить хочется, – сообщил он, плюхаясь на свободный стул.
– Вина? – любезно предложил Жорж.
– Лучше воды со льдом. Селина просто подпрыгивала от удовольствия.
– Мы пойдем, пора уже, а то опоздаем.
Молодые люди подхватились и отправились к выходу. Девушка обняла парня за талию.
– Похоже, у них роман, – догадался Жорж.
– Не знаю, насколько искренний с его стороны. Селина теперь богатая невеста, а Дима просто мечтает о деньгах. Только и говорит о своей бедности да о чужом благополучии. Не нравится он мне, какой-то неуклюжий, неаккуратный и животных не любит. Хучика обидел, пожалел ему печенье.
Комиссар взял меня за руку.
– Хучику вредно без конца жевать сладкое. Но ваш гость тоже мне не нравится. В особенности взгляд, наглый и трусливый одновременно. Такие глаза я вижу часто в своем кабинете – у воров, убийц, насильников. Такие невероятно честные глаза, правдивые до дрожи. Хотя это я, конечно, перехватил. Парнишка хорош, как мыльная обертка, может, ревную?
– Он не парнишка, ему уже тридцать.
– Никогда бы не сказал. Я-то выгляжу на все свои пятьдесят: старый, толстый, усталый полицейский, сидящий в кафе с молодой очаровательной дамой.
Жорж хитро посмотрел на меня, и мы рассмеялись.
Домой я добралась поздно вечером и тихо прокралась в свою комнату.
Утром Маня возмущенно тарахтела:
– Если уж являешься домой глубокой ночью, то хоть звони, а то ведь я волнуюсь. И потом, что это за прогулки? Ты с кем была?
– С Жоржем.
– Ну ладно. – Дочка сменила гнев на милость.
Завтрак близился к завершению, когда в столовую вошла страшно расстроенная Софи. В ее руках покоился горшочек с домашним паштетом из зайца. Экономка водрузила керамическую емкость на стол и спросила:
– Что это?
– Паштет, – растерялась Наташка.
– Нет, – помотала головой домоправительница, – это уже не паштет, это помои.
– Не может быть, – ахнула Наталья. – Мари всегда так вкусно готовит.
Мари была двоюродной сестрой Софи и жила в деревне. Она специализировалась на производстве удивительно вкусных домашних консервов. Паштеты, варенья раскладывались по горшочкам с герметично закрытой крышкой, и мы лакомились ими всю зиму. Пустые горшочки весной возвращались Мари, чтобы летом прибыть к нам снова полными.
– Все заготовки скиснут через неделю, если, конечно, вы не постараетесь и не съедите весь запас за несколько дней, – проговорила Софи. – Сегодня ночью какой-то дурно воспитанный человек пролез в кладовую, вскрыл все емкости и поковырял в содержимом вилкой. Я еще понимаю, когда Маша берет горшочек и тайком от всех съедает его ночью в постели. Она потом аккуратно возвращает пустую посуду. И я никогда не была против ее набегов, ребенок растет и должен есть столько, сколько хочет. Но вскрыть просто так! Это вандализм.
Наташка стукнула кулаком по столу:
– Мне это надоело, в доме завелся маньяк. Роется в вещах, портит продукты.
– Это не я – в один голос сказали Маня и Дениска.
– И не я, – испугалась Оксанка. Наталья грозно посмотрела на Диму, тот меланхолично отхлебнул кофе.
– Может, это ваши собаки шалят?
– Ни разу не видела Снапа или Банди с вилкой в лапах, – съехидничала Софи, – и потом им просто не дотянуться до полки.
– А что, – завела было Машка и вдруг замолкла, уставившись на дверь.
Я проследила за ее взглядом и увидела неизвестно откуда взявшуюся Селину. Девушка была все в том же голубом обтягивающем платье, изрядно помятом и испачканном. Растрепанные волосы висели космами, макияж размазался. Вид у нее был ужасный.