– К сожалению, в реанимацию не пускают посетителей и не принимают цветы. Подождите несколько дней.
Я покинула не расколовшегося доктора и пошла искать сестру. Здесь повезло больше. Молоденькая гасконка тряслась от страха, не успел мой рот вымолвить вопрос, как девушка затарахтела:
– Ей-богу, не виновата. Вашей подруге регулярно делали уколы, но внутривенные не назначались. А когда я пришла ей ставить градусник, то обнаружила развязанный жгут. Я сразу поняла, что приходил кто-то посторонний.
– Почему?
– Наши жгуты синего цвета, а около постели валялся красный. Мадам очень плохо выглядела, я тут же вызвала доктора, а тот послал за заведующим. Не знаю, что они подумали, но допросили всех сестер. Ни одна не делала укола – значит, пришел посторонний. А уж что он там ввел в вену, кто знает. Но я не виновата, сразу же сообщила вам, и меня уже за это отругали.
– В полицию сообщали? Девушка пожала плечами:
– Спрашивайте начальство, я только выполняю приказы.
– В каком состоянии Луиза?
– В ужасном, почти на том свете, только не говорите никому, что я сказала. Заведующий страшно боится, что после ее смерти родственники подадут в суд на больницу. И правильно сделают. Представляете, что произойдет, если каждый сможет ходить беспрепятственно по этажам и делать уколы? Мрак.
– Охрана не заметила постороннего?
– Да здесь проходной двор, восемь этажей, а пост только у главного входа. Постоянно ходят люди, их даже ни о чем не спрашивают. Кроме того, полно входов, которые никто не охраняет: для медперсонала, для подвоза продуктов, для машины из прачечной, для трупов.
Я поежилась, представляя, как толпы трупов пробираются к выходу, отталкивая корзинки с продуктами и тюки с бельем.
– У моей подруги есть шанс выжить?
– Шанс есть всегда. Сейчас в реанимации все вокруг нее прыгают, как сумасшедшие, боятся родственников и судебного процесса.
Я поблагодарила словоохотливую девицу и поехала в удрученном настроении домой.
Дома, как всегда, кипели страсти. Луи решил испечь к чаю безе и, готовя тесто, включил духовку. Через минуту из плиты послышался истошный вой. Перепуганный насмерть повар открыл дверцу, и прямо ему в лицо вывалилась кошка Клеопатра с подпаленной шкурой.
– И когда только она успела залезть в духовку, – сокрушался Луи, пока Софи собиралась идти с ним к врачу обрабатывать кошачьи царапины.
– Кошки любят тепло и закрытые пространства, – пояснил Денька, – вот Клепа и нашла подходящий домик.
– А хорошо, что Луи не вышел из кухни, – заметила, вернувшись в столовую, Маня.
– Да уж, – захихикал Дима, – вот казус: пришел назад, открыл духовку, а там кошка в собственном соку.
– Ну ты козел, – возмутилась Маня.
Оксана удовлетворенно вздохнула, наконец кто-то другой, а не Денька обозвал Диму козлом.
Дима возмущенно отодвинулся от стола:
– Мала еще обзываться, за собой последи, красавица. Врешь матери на каждом шагу, обезьяна вонючая.
От негодования Маня побледнела, только уши загорелись красным цветом:
– Я вру?! Да я никогда не говорю неправду.
– Фу-ты ну-ты, – не успокаивался Дима, – а почему во вторник в 11.30 ела в кондитерской пирожное? Небось уроки прогуливала?
– А ты как оказался в той кондитерской? – ледяным голосом осведомился Аркадий.
– Хватит, перестаньте, – попыталась утихомирить всех Оксанка.
– Ничего не прогуливала, отменили хореографию, учитель заболел, – оправдывалась Маня.
– Маруська никогда не врет, – авторитетно заявил Денька, – всегда только правду говорит.
– Помалкивай, жених, – разошелся окончательно подкидыш, – она что, маме правду рассказывает о том, чем вы по вечерам занимаетесь? Ха-ха, в ветеринарную академию они ходят! Небось по углам обжимаетесь.
Денька мгновенно выплеснул Диме в лицо стакан минеральной воды. Парень начал утираться салфеткой, и неожиданно в столовой повисла грозовая тишина. Тут я не выдержала напряжения:
– А Дима сам все время врет и поэтому других во лжи обвиняет.
– Когда это я вру, – пошел в атаку парень.
– Постоянно. Например, сказал нам, что работаешь в фирме, а сам просто каждый день гуляешь по улицам. Например, недавно был в кино, на выставке, в ресторане, где угодно, только не на работе.
– Чушь какая.
– Вовсе нет. Еще ты сказал, что фирма вызвала тебя на стажировку, и опять солгал. Приглашение прислал Вацлав Новицкий.
– Кто это?
– Откуда ты знаешь? – в один голос изумленно спросили Оля и Наташка.
– Вацлав Новицкий, поляк с уголовным прошлым, темная личность. Вы еще всего самого интересного не знаете. Наш гость по ночам тайком уходит из дома. Спускается по садовой лестнице и ездит по каким-то делам. Вот ночь с субботы на воскресенье провел дома у Новицкого. А я знаю все из донесений частного детектива.
– Так, – протянул Дима, – "хвост" подцепили и мусору небось своему рассказали.
– Не хами, – обозлилась я, – пользуешься нашим гостеприимством и нас же в какие-то темные дела втягиваешь. В одну из ночей, когда тебя не было, кто-то жестоко избил Луизу. Так вот, она пришла в себя и рассказала, что бил ее ты, причем ногами. И спасибо за совет рассказать все Жоржу, прямо сейчас и позвоню, комиссару. И потом, где ты провел сегодняшний день, когда Луизу пытались убить?
Вздох изумления пронесся по столовой.
– Как убить? – переспросила Оля.
– Элементарно. Сделали внутривенный укол, вызвавший нарушение сердечного ритма. По счастью, медсестра сразу заметила, что Лу плохо. Сейчас она в реанимации, жива, скоро сумеет говорить, и, надеюсь, узнаем много интересного.
Дима медленно встал и подошел ко мне.
– Да что вы, ей-богу, монстра из меня делаете, наемного убийцу, прямо Дона Корлеоне. А что, и комиссару эти глупости натрепали?
– Нет, – заболтал мой глупый язык, – пока не рассказала, но обязательно позвоню Жоржу, прямо сейчас…
Договорить не удалось. Что-то сдавило горло, перекрыв доступ кислорода. В висок уперся холодный, противно пахнущий железом предмет. Ничего не понимая, я почувствовала, как какая-то неведомая сила вытаскивает меня из-за стола и толкает к дивану.
– Всем сидеть! – заорал Дима. – Абдаста настоящая, аллюр три креста от меня, не сметь бал устраивать, а то сейчас банановая бикса, ваша маменька, деревянный бушлат наденет. Поняли, ваньки долбанутые, валеты придурочные? А ты, – он грубо дернул меня за шею, – не вертайся, гнида позорная.
Даже не знаю, отчего домашние обалдели больше: от вида пистолета, приставленного к моему виску, или от непонятных слов.
– Что, – захихикал Дима, увидев вокруг раскрытые рты, – что заменжевались, мяфы! На гол попали! Ладно, ладно, так и быть, поговорим на вашем языке, не умеете по-свойски кумекать, по фене ботать в университетах не выучились, пуховые!
Мы по-прежнему плохо понимали происходящее.
– Значит, так, – постановил Дима, – всем молчать. А ты, лох, – ткнул он пальцем в Дениску, – снимай с занавесок шнуры и вяжи родственничков-приятелей.
Денька даже не пошевелился. Дима взвел курок. Услышав характерный щелчок, я завопила, как ненормальная:
– Деничка, родненький, делай, что он говорит!
– Правильно, – одобрил Дима, – слушай фраершу, плохого не посоветует. Мальчишка медленно встал.
– Смотри, – предостерег его бандит, – чтоб без глупостей, а то тетка-то покойница.
Дениска начал выдергивать шнуры с кистями, поддерживающие занавески.
– Так, – удовлетворенно кивнул Дима, когда мальчишка закончил, – а теперь все сели на стулья, вяжи им мослы и грабли, то есть ноги с руками. Да как следует, без дураков.
Все молча расселись, и Денька старательно примотал конечности к стульям.
– Иди сюда, – позвал негодяй мальчишку.
Денька нехотя подошел.
– Спасибо тебе, – проговорил Дима и со всей силы ударил его по лицу. Подросток упал, заливаясь кровью. Оксана закричала от ужаса. Оля судорожно задышала. Дима, не отпуская меня, одной рукой проверил у всех узлы, потом связал меня и лежащего без сознания Деню.