Такие безымянные останки славы печальны. И все же, на мой взгляд, еще грустнее, когда натыкаешься на памятник, сохранивший только одно имя, но утративший самую душу свою — воспоминание о личности.
В 1944 году в Бухаресте мне довелось побывать на ШОССЕ КИСЕЛЕФФ, довольно красивой улице. Название заинтриговало меня: русское имя в Румынии! Но никто из румын не смог объяснить мне, кем он был, увековеченный в топониме человек. «Какой-то генерал, кажется…»— отвечали мне.
Потом я дознался. Да, был такой николаевский генерал, граф, министр, Павел Дмитриевич Киселев. Он заслужил себе уважение не только дома, но и в полуосвобожденных тогда от турок Молдавии и Валахии. И в его честь была наречена широкая улица от площади Виктории до улицы Поповича.
Горькое чувство шевельнулось во мне, когда я стоял там под зелеными акациями. Смерти в данном случае не удалось «украсть имя». Но всю остальную память о человеке она «унесла на черном скакуне». А почему? С топонимической памятью шутки плохи: она по-своему мстит тому, кто ее недостоин…
Я отвлекся. Мне сейчас придется вернуться к очень важному разделу в топонимике любой страны и народа и как бы вопреки сказанному поговорить как раз об отыменных названиях мест.
Маленькое предупреждение. Составитель известного Этимологического словаря русского языка А. Преображенский, приводя в своем словаре примеры на употребление какого-либо слова в народе, застенчиво оговаривался:
«…Считаю своим долгом объяснить, что, м.б., слишком часто пользуюсь говором села Заулье Севского уезда Орловской губернии, где я родился и провел детство; надеюсь, снисходительный читатель простит мне это невольное пристрастие».
Столь милое проявление скромности крупного филолога позволяет и мне надеяться на такое же снисхождение. Я уже ссылался, и впредь не однажды сошлюсь, на топонимию крошечного, но очень мне дорогого клочка русской земли — бывшей Михайловской волости Великолуцкого уезда Псковской губернии.
Там, в чудесных древле обжитых местах, я жил в детстве и юности. Там каждое озерко-глушанек, каждая деревнюшка знакомы и памятны мне куда больше, чем свои пять пальцев (не знаю, как вы, а я эти «мои пальцы» представляю себе довольно смутно!). Ничего странного, что их имена приходят мне на ум, как только я начинаю размышлять о топонимике.
Да я в этом и не вижу ничего предосудительного. Многие свойства морской воды проявляются в любой ее пригоршне, где бы вы пригоршню ни зачерпнули. И в нашем вопросе существуют закономерности, которые можно наблюсти одинаково на Псковщине и под Ярославлем, возле Смоленска или в Подмосковье. Я не сказал — все свойства: некоторые. Я не сказал — в любом месте: почти в любом.
Мысленно я беру циркуль и втыкаю острие в ту точку Псковской губернии, которая в первой четверти века была сельцом и именовалась ЩУКИНО. Растворив циркуль на пять верст, я описываю им окружность и получаю круг площадью около 80 квадратных верст (90 квадратных километров). Я вспоминаю названия селений, разбросанных по этому кругу. Мне приходят на память тридцать четыре имени, может быть одно или два я и запамятовал за полвека. Вот они:
МИХАЙЛОВ ПОГОСТ +
ПАШКОВО +
ЮДКИНО +
УЛЬЯНЦЕВО +
ЩУКИНО —+
ПЕТРЕШКИНО +
КОПАЧЕВО +
МИКУЛИНО +
МИШКОВО —+
МАРКОВО +
ЯКОЛЫДЕВО +
КРЕСЛОВО —
МИНИНО +
СИВЦЕВО —+
АЛЕКСАНДРОВО +
ЛИПОВИЦЫ —
ТОКАРЁВО —+
Б. АНТИПОВО +
УТЕХИНО —
М. АНТИПОВО +
ЛИТВИНОВО —+
АНДРОШКОВО +
ПРОКОПИНО +
ИСАКОВО +
ГОРА —
КОСЬКОВО +
СТАРОСТИНО —+
ПЫПЛИНО —+
ЖУКОВО —+
ИВАНЬКОВО +
ДАНИЛОВО +
СУББОТКИНО +
ВАСИЛЁВО +
КАРМАНОВО +
Я пометил все имена различными значками.
Крестиками обозначены те из них, которые явно и несомненно произведены из самых обычных, «календарных» православных имен.
Минусы стоят у тех топонимов, относительно которых ясно, что они ни с каким человеческим именем не связаны. Это имена описательные, они указывают на тот или другой внешний признак называемого. ГОРА — звалось помещичье имение, расположенное на возвышенном плоскогорье. ЛИПОВИЦЫ, наверное, когда-то славились липовыми зарослями вокруг или отдельными могучими деревьями на крестьянских усадьбах, в мои дни ничего такого уже нельзя было там увидеть. УТЕХИНОМ мог назвать свою деревню ее чувствительный владелец, помещик крепостных времен. Такие сентиментальные имена были когда-то в моде, вспомним хотя бы ОТРАДНОЕ, владение Ростовых в «Войне и мире».
Есть еще значок — и крестик и минус. Им обозначены сразу два типа имен: образованные не из церковного, православного имени человека, но либо из его бытового прозвища, либо же из того, что в древности называлось у нас «мирским» именем, — таких имен из старых документов известны сотни и тысячи. Это один тип. Второй — названия, заключающие в себе определение профессии человека.
Привести примеры?
Ну, вот деревня ПЫПЛИНО. Название значит: «Принадлежащее Пыпле». Странное слово, но в словаре Даля, настольной книге любого топонимиста, зарегистрирован глагол «пыплить»; значит он — копаться, медлить. Следовательно, пыпля — медлитель, копун; кое-где слово это понимается и как «лентяй». Вот какому человеку обязана деревушка своим названием.
Поле к полю с Пыплином — «супольно» с ним — располагалась деревня ЖУКОВО. Несомненно, она была названа так не по жукам, которые там-де изобиловали, а потому, что ее основателем или первожителем был какой-нибудь чернявый землепашец, прозвищем Жук, облюбовавший себе место над небольшим рыбным озерком.
Не исключено, что таково было его старинное мирское имя. Почему я так уверен в этом? Да потому хотя бы, что русский человек, когда речь идет о букашках, не назовет место, ими богатое, Жуковом. Он скажет — ЖУЧИНОЕ, ЖУЧЬЕ… Может быть (редко) — ЖУКОВО.
Я не поручусь, но название КАРМАНОВО, вполне возможно, надо понимать как «принадлежащее Карману». Был в Москве великий князь Калита (денежный мешок), почему бы не быть на великолуцкой земле зажиточному мужику Карману?
И ЛИТВИНОВО навряд ли обязано своим именем человеку из Литвы. В Псковской губернии до революции было принято словами «литва», «литвин» клеймить озорников-мальчишек за их несносные шалости; бранные слова эти явно остались еще от времен литовских войн. По-видимому, один из таких шалопаев до того закрепил за собою сердитую кличку, что и будучи взрослым все слыл литвином, даже когда осел над каменистой бурливой рекой Локней и основал тут свой новый починок Литвиново…
Таких топонимов, как видите, не так уж мало, а считать отыменными одни только связанные с церковными святцами названия было бы совершенно неправильно.
Теперь — ТОКАРЕВО. Легко поверить, что в нем некогда обитал известный в округе токарь, возможно — «прялочник»… КОПАЧЕВО?.. «Копач» у Даля — «работник с заступом или мотыгою»; например, специалист-канавщик: их было немало в дореволюционной деревне. Но, с другой стороны, по тому же Далю, слово «копач» может значить и просто «лопата», и даже «кабаний клык». Поди теперь выясни, какое значение спрятано в названии псковской деревеньки! СТАРОСТИНО: здесь даже и доказательств подбирать не надо, имя само раскрывает свое происхождение.
Строго говоря, конечно, название профессии — не личное имя и даже не прозвище. Но вот как раз в деревне ЯКОЛЫДЕВО мне вспоминается одна женщина, прирабатывавшая печением из гороховой муки серо-зеленых пряников на патоке. В 1912 году никто не знал ее по имени, говорили: «Да Прянишница якольцевская!» Даже ее дочек звали «Прянишны девки». Имя нарицательное на лету превращалось в имя собственное, и впоследствии из него очень просто мог бы возникнуть топоним. Фамилией-то Прянишниковы мир полон, почему бы и топониму не стать?