Но пока что я здесь ограничусь теми, которые попали в мою картотеку.
Само собой, если в реестр топонимов, основанных на числе «один», включать бесчисленное множество ПЕРВЫХ линий, лучей, рот, Советских и Красноармейских улиц в Ленинграде, Тверских-Ямских улиц и переулков в Москве — их обнаружится немало, и очень немало.
Я пока, во всяком случае, оставляю их в стороне. Сейчас меня интересуют только имена, в которых принимает участие не прилагательное «первый», а числительное «один». Единица.
Их мне попалось не так уж много, и, я думаю, тому есть существенные причины. Основная часть географических названий создавалась не нами, а нашими более или менее отдаленными предками. Они, названия, возникали в те — кстати, совсем уж не такие далекие — времена, когда по отношению к числу в умах людей существовал целый сложный комплекс предвзятых предчувствий, примет, суеверий.
Нашим дедам и прадедам разные числа рисовались в разном, так сказать, обличье, казались обладающими разными таинственными, от человека не зависящими свойствами. У многих народов, у каждого по-иному, но в общем-то сходно, числа «три», «пять», «семь», «сорок» всегда выделялись из ряда, предпочитались или отпугивали, казались благими или злыми, полезными и дружественными человеку или враждебными. В них как бы самой природой была заложена их изначальная многозначительность.
Число «один» реже получало в людских глазах такой ореол. Мне думается, топонимов, построенных на нем, должно быть в мире меньше, чем связанных с другими, более занимавшими воображение людей прошлого, числами, Так мне кажется, я не утверждаю этого.
Чтобы утверждать, надо провести огромную работу по обследованию топонимики всех стран и всех народов.
Но такие топонимы есть. Правда, мне они известны только за рубежом или на территории СССР, но в тех местах, где говорят не по-русски.
Вот БИР-КАЗАН — «один котел», тюркское название озера на Сырдарье.
Вот МОНОПОЛИ — «одноградье», город в Апулии, названный старым греческим именем: «монос» по-гречески — один.
Вот ОРУГАЛЛУ-КОТА в Индии, в штате Ангхра на Декане, в стране языка телугу. «Ору» на телугу — один, «каллу» — камень, «кота» — крепость. «Крепость одного камня».
Пожалуй, тем и исчерпываются мои примеры, хотя я ничуть не сомневаюсь, что близких к ним можно найти много.
Большинство имен, связанных с единицей, кажутся не вполне ясными со стороны их образования. Я не знаю и не скажу вам, почему называвший, увидев пустынное озеро, решил отметить, что оно является именно одним, а не несколькими котлами, почему строитель индийской крепости счел нужным подчеркнуть существование в ней какого-то одного камня. Пожалуй, только Монополи объясняется проще.
В древнем мире существовало столько городов, слившихся из нескольких, в частности столько ТРИПОЛИСОВ, что такое обособленное обозначение, Монополис, могло сыграть полезную роль. Оно, может статься, отличало город от многих других, может быть, его создали переселенцы из какого-нибудь Триполиса — Трехградья…
Можно помянуть еще швейцарское селение ЭЙН-ЗИДЕЛЬН. Здесь «эйн» — один, по-видимому, выражало то же самое, что латинское наименование этого места: МОНАСТЭРИУМ ЭРЭМИТОРУМ — Монастырь Еремитов, отшельников, живущих в одиночку. Тут оба слова связаны с темой единичности: монастырь, монах происходит от греческого «монос» — один. Эйнзидельн — одиночное поселение.
Если не быть очень придирчивым, можно отнести сюда и имя «рая азартных игр», лилипутского государства МОНАКО и его столицы. Монако в южнофранцузской переработке — греческое «монахос» — отшельник, живущий в одиночестве.
Не так уж много при поисках по картам попадается и топонимов с элементом «перво-» или со словом «первый», входящим в них целиком. Моя картотека обнимает многие десятки тысяч названий, но может похвастаться буквально полудюжиной таких имен, причем в большинстве своем новых.
Одна ПЕРВОМАЙКА, три ПЕРВОМАИСКА, девять поселков с названием ПЕРВОМАЙСКИЙ, пять — ПЕРВОМАЙСКОЕ. Все, разумеется, наименованы уже после Октября. Есть в полусотне километров от Свердловска город ПЕРВОУРАЛЬСК; на картах начала века он не значится.
Вот, пожалуй, только ПЕРВОБЛАГОДАТНЫЙ (рядом со ВТОРОБЛАГОДАТНЫМ) рудник в старой Пермской губернии да станция ПЕРВАЯ РЕЧКА на Дальнем Востоке являются на карте заведомыми старожилами.
Есть в СССР одно очень соблазнительное название — ЮКСИ. По-фински «юкси» значит «один». Правда, это Юкси расположено так далеко от Финляндии, что я не берусь прямо сказать: что же, оно так и означает — «один» или «первый»?
Впрочем, поселок лежит недалеко от Ижевска, в Удмуртской АССР, население которого говорит на удмуртском, финно-угорском языке, а неподалеку от Юкси находится населенный пункт ЛЮЧЕ-КАКСИ, «какси» же по-фински — «два».
Ну что ж, будем считать и Юкси в перечне топонимов со значением «единица».
«Двоек» в топонимике мира, видимо, несравненно больше: я не могу винить мою картотеку в какой-либо предвзятой избирательности подбора. Основа, означающая «два», «двойной», широко представлена в названиях мест на множестве языков.
ТУ ВИГВАМС — «два вигвама» — урочище в Америке. Вероятно, оно имело название того же значения на каком-либо из индейских языков.
Гидроним ДВЕ ВИСКИ на далекой Колыме, конечно, занесен сюда русскими переселенцами. Слово «виска» в Архангельской области искони веков означало небольшую речку, особенно проток между озерами.
В тюркоязычных республиках нашей страны не представляет труда отыскать топонимы, начинающиеся с «ики» — два ИКИ-АГАЧ — «два дерева», ИКИ-ТЕПЕ — «два холма» и т. п. Разумеется, в русской части Союза куда больше названий, в которые эта разноязычная «двойка» входит только как часть сложного слова.
ДВУЛУЧНАЯ — населенный пункт в Воронежской области, расположенный у двух речных излучин.
ДВУРЕЧКИ — такое место есть на Тамбовщине…
Топонимы-числа обладают тем дополнительным удобством, что без всяких затруднений переводятся на другие языки.
Нынешнее ЦВАЙБРЮККЕН в Баварии некогда, еще в древнеримском мире, именовалось БИПОНТИУМ. И то и другое имя значит «двумостье».
Топоним ТУАПСЕ на Кавказском побережье Черного моря разными учеными этимологизируется по-разному. Пожалуй, всего правдоподобнее видеть в нем черкесское слово, означающее «двуречье».
Но то же самое значение заложено и в индийском ДОАБ — так называется огромное пространство в Индостане, лежащее между реками Гангом и Джамной.
Не всегда и не всюду легко сразу вышелушить число «два» из-под слоев фонетической обработки слова, возникших при переходе из языка в язык.
Подите попробуйте невооруженным глазом разглядеть латинское, древнеримское БИВИУМ — «двудорожье», «место, где пути расходятся», — в франко-швейцарском ВЕВЁ — конечном результате многовековых изменений латинского слова.
Мы сейчас не пытаемся уследить в каждом топониме тот путь мысли и обстоятельств, который привел к его возникновению. Мы просто констатируем наличие в них идеи двойственности.
Поэтому я не буду расследовать, почему и как одна из железнодорожных станций в нижневолжском правобережье получила имя ДВОЙНАЯ. Безусловно, к тому были какие-то основания.
Я поверю на слово латышам, утверждающим, что имя курортного городка ДУБУЛТЫ, связанное с основой глагола «удваивать» (дубулт), дано ему потому, что он лежит на узком перешейке между двумя водами — Рижским заливом и рекой Лиелупой.
Я только курьеза ради укажу вам на такое тамбовское название, как ДВОЙНЯ СОЛДАТСКАЯ. Кто знает теперь, чему оно обязано своим появлением на карте?
Впрочем, любители покопаться в исторических материалах могут расследовать все эти казусы. Они могут добавить к уже упомянутым топонимам и еще ДВУЯКОРНУЮ бухту у Феодосии. Почему не пошарить в старых морских корабельных журналах, не поискать описания какого-нибудь шторма, сорвавшего с двух якорей поочередно то или иное судно? Что за «два якоря»? Откуда они взялись?