На следующий день я вновь была мрачнее тучи. Привычно-ненавистная школа встретила, как и прежде, показным равнодушием и полным игнором. Теперь даже Чонин не занимался со мной после уроков — я пыталась пару раз подойти к нему, но он никак не отреагировал, а я не из тех, кто навязывается. Судя по тому, что две контрольные я уже завалила, то скоро Тао вызовет родителей в школу, чтобы поговорить о моей успеваемости. Мне всё равно, если честно.
Радовало одно — на почве страданий из-за отъезда Чанёля, моя влюблённость к Чонину незаметно рассеялась, будто её и не было. Нет, парень всё также казался привлекательным, но то томительное чувство тревоги и затаённого счастья больше не согревало меня изнутри. Я смотрела на него без особого трепета и руки не дрожали в предвкушении того, как наши взгляды пересекутся. Что-то важное погибло внутри меня, и я медленно засыхала изнутри, становясь совсем непохожей на себя прежнюю.
— Доброе утро, — равнодушно бросила я Бэкхёну, сидевшему на уже привычном для него месте.
— Привет, — не отрываясь от планшета, кивнул он.
Достав нужные тетрадку и учебник, я откинулась на спинку стула, приготовившись ждать начала урока. Хотела было сыграть в незамысловатую игру, но потом вспомнила, что ещё вечером отключила телефон и оставила его дома. Не знаю, зачем это сделала, но почему-то так было спокойнее.
Этот день ничем не отличался от миллиона других: те же лица, унылые рассказы учителей о вещах, которые никогда не пригодятся в реальной жизни, звонки с уроков, уже не кажущиеся глотком свежего воздуха. Я не хотела находиться в школе, но ещё тяжелее было дома — больше не существовало места, где мне было бы хорошо.
— Ребята, все свободны! — широко улыбнулся Тао в конце занятия. — А Сон, а ты останься.
— Так и знала, — сбрасывая вещи в сумку, пробурчала я.
Когда одноклассники покинули кабинет, я подошла к учительскому столу и мучительно закатила глаза, всем видом показывая, что не желаю слушать нотации.
— Что происходит, А Сон? — спросил Тао, оторвавшись от заполнения классного журнала.
— Вы о чём? — прикинулась я, словно не понимаю.
— Ты стала учиться ещё хуже, чем прежде, — пожал плечами математик. — Я понимаю, что тяжело пережить отъезд друга, но ты должна думать о своём будущем. Ты в выпускном классе, и скоро школьная жизнь подойдёт к завершению. Ты уже решила, кем бы хотела стать?
— Я? — фыркнула, натянуто улыбнувшись. — Ну, даже не знаю. Кем-то, кто получает много денег и ничего при этом не делает!
— Я бы хотел поговорить с твоими родителями. Пусть они зайдут ко мне завтра, — спокойно ответил Тао. — А теперь иди домой и не забудь сделать домашнее задание.
— Ага, — пренебрежительно усмехнулась я.
Даже не попрощавшись с учителем, я вышла из класса, громко хлопнув дверью. Понимая, что веду себя неправильно, я тем не менее не могла остановиться. Хотелось, чтобы не только мне, но и окружающим было больно. Чтобы они поняли, что чувствую я. Это был банальный протест подростка, который не желает прислушиваться к мнению других, хотя бы потому, что ему кажется, что он уже и сам достаточно знает. Да и можно ли верить людям, которые легко могут обменять тебя на что-то более важное? Дружба, любовь, привязанность — всё тленно и ни у чего нет цены.
Выйдя из здания школы, я решила сократить путь и пройти задним двором. Каково же было моё удивление, когда я увидела прислонившегося к стене Бэкхёна, в тонких пальцах которого была зажата сигарета. Я так и замерла с открытым ртом, не в силах сдвинуться с места. Парень же, заметив меня, ничуть не смутился и приветливо помахал рукой.
— Ну что, Тао тебя отпустил? — поинтересовался он, когда я подошла ближе.
— Ага, по мозгам проехался и пригласил родителей в школу, — кивнула я, неосознанно принюхиваясь к табачному дыму.
— Мои предки вообще из директорского кабинета не выходят, — звонко рассмеялся Бэк. — Я предлагал им уже раскладушку там поставить и телевизор принести, чтобы не скучно было!
— Давно куришь? — кивнув на сигарету, спросила я.
— Не очень, — улыбнулся парень, обхватывая фильтр сухими губами. — Хочешь попробовать?
Краска прилила к щекам, и я отрицательно замотала головой.
— Что так? Строишь из себя хорошую девочку? — потешался Бэкхён.
— Нет! Просто Чанёль меня убьёт, если узнает, что я курю, — в очередной раз отказалась я.
— Чанни нет, — развёл руками Бэк. — К тому же, попробовать ещё не значит стать курильщиком. М-м?
Змей-искуситель в лице моего соседа по парте потянулся к внутреннему карману пиджака и выудил оттуда полупустую пачку, тут же протянув мне. Внутри меня боролись два начала — одно кричало, что Чанёль будет против, если узнает; другое спокойно возражало, что ему уже нет до меня никакого дела. Так должна ли я оставаться идеальной в глазах того, кто бросил меня на произвол судьбы?
— Я только попробую, — дрожащими пальцами выуживая сигарету, предупредила я.
— Ладно-ладно, — хмыкнул парень, щёлкая зажигалкой.
Неумело зажав сигарету между губами, я вздрогнула, когда яркий огонёк обжёг её кончик. Едкий дым тут же заполнил лёгкие, заставив болезненно закашляться и приложить невозможные усилия, чтобы тут же не выбросить сигарету.
— Не затягивайся сильно, по чуть-чуть, — учил меня Бэкхён, заботливо поглаживая по плечу.
Понемногу дым перестал казаться таким тошнотворным, и я даже расслабилась, чувствуя как никотиновое тепло растворяется в крови, согревая уставшее тело.
— Для первого раза хватит. — Бэк вырвал выкуренную до середины сигарету и бросил под ноги, тут же затоптав. — Пошли?
— Пошли, — облизнув губы, кивнула я.
Всю дорогу мы шли молча, даже не глядя в сторону друг друга. Но почему-то тихие шаги рядом со мной успокаивали и дарили странное чувство уверенности в том, что я не одна во всём этом грёбаном мире.
— Бэк, я устала, — грустно констатировала я, когда мы остановились на переходе, ожидая зелёного сигнала светофора.
— Ты о Чанни? — догадался парень. — И что, поцелуй не помог?
— Мне кажется, что он-то всё и разрушил, — первой шагнув на дорогу, усмехнулась я.
Придя домой, я первым делом включила телефон, чтобы проверить, не пытался ли кто со мной связаться. Стоило экрану загореться, как пришло сообщение, гласившее о том, что Чанёль набирал мой номер три раза. Руки задрожали, а в сердце неприятно кольнуло, но я постаралась не придавать этим мелочам значения. Сбросив с себя школьную форму и взяв чистую футболку и шорты, уже хотела отправиться в душ, как мобильник разразился болезненной трелью. С испугом покосившись на телефон, я осторожно приблизилась и взглянула на определитель — на нём высвечивалось имя друга. Переборов нескончаемые внутренние противоречия, я нажала на кнопку принятия вызова и поднесла трубку к уху.
— А Сон? Ты меня слышишь? — оглушил знакомый до боли бас, в котором мелькало неприкрытое беспокойство и, быть может, страх. — А Сон, ответь, пожалуйста! Где ты была? Я не мог до тебя дозвониться весь вечер!
— А где ты был? — задыхаясь от рыданий, шёпотом спросила я.
— Как же ты меня напугала! — уже облегчённо выдохнул парень. — Я был на тренировке, а когда увидел пропущенный вызов, ты была уже недоступна.
— Ты две недели был на тренировке?! Какого чёрта ты мне не звонил всё это время? Что, променял меня на новых друзей?! — кричала я, размазывая слёзы по щекам.
— А Сон, прекрати истерику! — властно крикнул Чанёль, но это ещё больше взбесило меня.
— Ты мне больше никто и не смей указывать! Иди дружи со своими новыми знакомыми, а я как-нибудь и одна проживу! — Осознав, что сказала слишком много ненужного, я сбросила звонок и вновь отключила телефон.
Сердце билось с такой скоростью, будто желало пробить грудную клетку. Я неосознанно прижала ладонь к рёбрам, пытаясь утихомирить его лихорадочный бег. Опустившись на пол и поджав колени к груди, я пришла к одному важному для себя выводу — даже после того, как Чанёль уехал, моя жизнь продолжается. И пока я буду цепляться за прошлое, никогда не смогу жить настоящим.