— Не смей плакать при Бэке. Ему и так сейчас тяжело.
— Не буду, — пообещала я.
— Может, кофе выпьешь?
— Нет, не надо.
— Иди тогда. — Чанёль ласково погладил меня по волосам и подтолкнул.
Я послушно поднялась и направилась по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж. Отойдя на приличное расстояние, внезапно испугалась и резко обернулась. Чанёль сидел на прежнем месте, уткнувшись в телефон, а я, не выдержав, побежала обратно.
— Ты не уйдёшь? — запыхавшись, произнесла я, когда друг, услышавший шаги, поднял голову.
— Не уйду, — утвердительно заявил он, взяв меня за руку. — Ты пойдёшь сама или мне тебя проводить?
На его лице искрилась добрая улыбка, от которой невольно потеплело на сердце. Было больно и неприятно оставлять его здесь. Казалось, будто я бросаю его, как старую надоевшую игрушку ради новой, дорогой и красивой. И даже если Чанёль понимал, что это не так, я не могла избавиться от неприятного ощущения.
Услышав шаги и приближающиеся голоса, я медленно повернула голову и застыла от изумления — по коридору шли трое: Бэкхён, Чонин и красивая женщина, видимо, их мама. Вся компания была тепло одета и явно собиралась покинуть стены клиники. Чанёль перехватил мой взгляд и недоумённо нахмурился, но прежде, чем мы расцепили руки, хмурый Бэк поднял голову и заметил нас. Чонин помрачнел, что-то шепнул маме и вцепился в руку брата, но тот молниеносно вырвался и направился прямиком ко мне. Ёль поднялся и расправил плечи, но Бэкхён даже не посмотрел в его сторону, а зло уставился на меня.
— Бэкки, ты куда? — пролепетала я, удивлённо глядя на кожаную курточку, надетую на парне.
— Я тебя ждал, — с укором произнёс он.
— На улице дождь, пробки, — неумело оправдывалась я. — А ещё сегодня Чанёль приехал и…
— Старый друг лучше новых двух? — с сарказмом произнёс Бэк. — Спасибо, что поддержала, когда это было нужно.
Он вышел, не оглядываясь, а встревоженная женщина, бросившая на меня полный укора взгляд, побежала следом.
— Подожди, Чонин! — я схватила за руку проходившего мимо парня и с тревогой заглянула в его глаза. — Что случилось?
— А тебе не всё равно? — усмехнулся он, покосившись на недовольного Чанёля. — С Бэком всё в порядке. Оказывается, что анализы перепутали в лаборатории. Ему бы ещё полежать пару деньков, но он психанул из-за твоего отсутствия и молчания на телефонные звонки, и собрался к тебе ехать. Как видимо, зря!
Выдернув руку, Чонин вышел из клиники, а я машинально похлопала себя по карманам — точно, оставила мобильник дома. Замечательно.
— Прости, — извинился Чанёль.
В душе была странная смесь облегчения, разочарования и тоски. Я схватила друга за руку и повела на улицу. Машина Кимов уже уехала, и я, ничего не видя перед собой, потащила Ёля прямо под дождь. Он не упирался, послушно шёл рядом со мной, натянув на голову капюшон, и крепко прижимал к себе в попытке согреть.
Когда одежда на нас окончательно промокла, мы заскочили под небольшой навес магазинчика сувениров и нахохлились как два воробья.
— Может, в кафе зайдём? Чая выпьем, погреемся, — стуча зубами, предложил Ёль.
Я же смотрела на разбивающиеся об асфальт капли дождя, огромные лужи и брызги из-под колёс автомобилей и решала, пожалуй, самую сложную задачу в своей жизни.
— Я, наверное, перееду в Токио. Будем жить, как раньше. Сидеть за задней партой.
— Как раньше уже не получится. Ты другая. Я другой. Да и такой же удобной парты, как наша, придумать невозможно, — невесело улыбнулся Чанёль. — Ты нужна Бэкхёну. Здесь и сейчас. Да, он психанул, но я его понимаю. Мало того, что парень нервничал из-за диагноза, так ещё и ты не приехала в условленное время и не отвечала на звонки. А потом увидел нас вместе. Естественно, напридумывал всякой фигни. Скоро отойдёт и всё у вас будет нормально.
— А у нас? — я с надеждой посмотрела на Ёля.
— И у нас, — заключая меня в объятия, пообещал он.
***
Не знаю, что Чанёль наговорил моей маме, но она отказалась от идеи ехать в Токио, вместо этого обратившись в риэлтерскую контору, чтобы обменять квартиру на новую. Кроме того, разместила своё резюме на нескольких сайтах и целыми днями пропадала на собеседованиях. Кажется, к ней потихоньку возвращалось желание жить.
Чанёль пробыл в Сеуле ещё три дня. Всё это время я не ходила в школу, а общалась с другом — кажется, на десять лет вперёд. Мы гуляли по нашим местам, несколько раз ходили в караоке и даже на концерт любимой группы. Болтали ночь напролёт, делясь секретами; держались за руки; дышали друг другом.
День расставания наступил, как всегда, неожиданно. Самолёт вылетал в семь утра, поэтому нам пришлось встать в пять и добираться на такси до аэропорта. В ожидании рейса мы слонялись по залу, обсуждали всякие глупости и пытались создать видимость того, что всё нормально. Нормально прощаться с лучшим другом, не зная, когда его увидишь в следующий раз. Нормально улыбаться, когда сердце уже сейчас взрывается от тоски и боли.
— Не плачь, А Сон, — умолял меня Чанёль, когда объявили посадку. — Я сейчас сам с ума сойду!
— Я не смогу без тебя! — безостановочно шептала я, цепляясь за друга. — Почему ты не можешь остаться? Ну почему?
— Тшш, — выдыхал друг в мои волосы. — Это только первые пятнадцать минут сложно. А потом привыкаешь. И боль притупляется.
— Ты меня не забудешь?
— Ни за что!
— Звони, пожалуйста, — кусая губы, умоляла я.
— Обязательно!
На прощание, Ёль поднял меня в воздух и ласково чмокнул в нос. Я улыбнулась из последних сил и зарылась пальцами в его волосы.
— Ты лучший друг на свете.
— Да, я такой, — фыркнул Чан, ставя меня на пол. — Слёзы вытирай и дуй в школу. Уверен, тебя там ждут!
Родное тепло, до этого согревающее всё моё существо, растаяло без остатка. Я смотрела в спину уходящего Чанёля и не могла сдержать слёз. Он помахал мне рукой на прощание и смешался с толпой. Правильно ли я сделала, отпустив его, оставшись здесь?
Проводив взглядом взлетевший в воздух самолёт, я тяжело вздохнула и направилась к выходу — ничего не видя, не слыша и не чувствуя.
Не знаю, откуда это было известно Чанёлю, но минут через пятнадцать действительно полегчало — слёзы высохли, мысли пришли в относительную норму, а руки перестали лихорадочно трястись.
Я добралась с пересадкой до школы и направилась к знакомому до боли зданию неспешно, едва передвигая ногами. До начала уроков ещё оставалось время, а что делать с Бэком я пока не решила. Переступив порог класса, я натолкнулась на смеющихся Чонина и Ю Чжин, которые, не заметив меня, проскочили мимо. Опять вместе?
К облегчению, я увидела Бэкхёна за задней партой. Он сосредоточенно переписывал что-то в тетрадь, не поднимая головы, и я, стараясь ничем себя не выдать, медленно подошла к нему и села на соседний стул. Парень вздрогнул и удивлённо посмотрел на меня, будто увидел призрака.
— Ты?
— Я.
— А Чанёль?
— Улетел.
Некоторое время Бэкхён осмысливал мои слова, после чего заметил покрасневшие глаза, искусанные губы и вернувшуюся дрожь. Он молча взял меня за руку и повёл за собой. Мы поднялись на пустую сейчас крышу и присели на небольшой выступ. Утреннее небо несмело расцвечивали первые лучи солнца, и я почему-то представляла, как там, за этими пушистыми облаками, летит на самолёте Чанёль. Он наверняка смотрит в иллюминатор, видит землю и думает о том, что где-то сижу я, задрав голову, и ищу в небе крошечную точку.
Чанёль мой лучший друг и навсегда им останется. А Бэкхён, сейчас робко сжимающий мою ладонь и виновато поджавший губы… Он тот, кого я люблю. Просто так, без каких бы то ни было причин и оснований. Я закрыла глаза и положила голову ему на плечо, услышав полный облегчения вздох.
Чанёль знал, как будет правильно. Он всегда всё знает наперёд.