Но увидев весь отряд, Альберт приуныл. Ему одному, будь он даже семи пядей во лбу в активной магии, не справиться с таким количеством неприятелей. Еще и холодное оружие… Черт, еще с пятнадцати лет он не любил фехтовать. Приходилось, конечно, куда ж денешься от скучных повинностей, но…
— Вот бы мне сейчас волшебную палочку… — Мечтательно подумал Альберт. — Я бы их всех разом заломал…
«Малыш, как же так, а я тебе зачем? Я же лучше… Лучше любой волшебной палочки!» — Визгливым дискантом взвыло у него в голове. Альберт дернулся. Кто бы это мог быть? Неужели… Дракон?! Но они же ни разу не общались вот так, мысленно… Да что там, они и вслух никогда не переговаривались. Альберт всегда считал дракона кем-то, вроде лошади. Или собаки. Правда, несколько побольше… А сейчас вдруг посмотрел на него другими глазами и увидел… огромного чешуйчатого ящера с перепончатыми крыльями, четырьмя лапами, заканчивающимися страшными когтями, длинным хвостом с острым охвостьем, длинной шеей, зубастой пастью и головой с рогами.
— Ого. Ого — го! — Подумал Альберт с уважением. Дракон приосанился, выгнув спину и даже погладил себя по рогам лапой. Смотрелось это очень потешно. Альберт не смог сдержать смешка. Зато врагам было не до смеха…
— Господи!
— Боже милостивый!
— Свят-свят-свят!
— Что ты, как старая бабка, говоришь: «свят-свят-свят», ничего поумнее придумать не можешь?
— А ты то сам, небось. штаны обмочил при виде этого чудовища!
— Ничего я не чудовище! — Вдруг прорычал, злобно и хрипло дракон. — Я очень даже симпатичный! Обижаете…
— Он еще и разговаривает… — Ахнул один из «неприятелей», и бряцая латами, сполз в обморок.
— Ну, молодец, ровно девица красная. — Нахмурился главарь отряда и пнул солдата в бок, но сморщился, ушибив палец о железку.
— В общем, ты, Альберт, выходи на честный бой!
— А что за условия? — Альберт не спешил отходить от дракона, но и прятаться за чешуйчатую спину было как-то неудобно. Не по мужски.
— Сначала ты дерешься со мной. — Сладко, медово улыбнулся главарь. — А потом по очереди со всеми моими солдатами. Ежели победишь всех, уйдешь с миром. А нет…
— А вот этого не хотите? — Альберт скрутил весьма неприличный жест из трех пальцев, известный во все времена и во всех мирах, а потом поднял голову, заглянув в глаза дракону.
«Ну что, дружище, я тебя поил-кормил, беседой развлекал с самого младенчества? Подсобишь теперь?»
«Нашел что вспомнить — беседу…» — Сморщился дракон. — «Между прочим, ты нудный такой был, особенно когда мне пытался колыбельные петь! И голоса у тебя нет, воешь, словно ветер в пещере лютою зимою… Ну да ладно, чего только ради друга не сделаешь!»
И дракон дунул. Пламенем. Не сильно так, чуточку дунул, но этого хватило, чтобы на одном солдате загорелись штаны, на другом вспыхнули волосы, а третий и вовсе запылал, как живой факел. Альберта замутило, но он не успел предаться к жалости — ведь поговорка гласит, что пожалеешь врага, сам костей не соберешь. Тот самый солдат, что валялся в отключке на траве, и на которого никто не обратил внимания, вдруг ожил, и подло метнул в Альберта нож. А предводитель «ийров» не успел увернуться… Кровь хлынула ручьем, и ситуация из веселой, начала приобретать трагичный окрас. Дракон понял, что надо любой ценой спасать друга, и разошелся. Он начал топать по поляне, давя лошадей неприятелей, и плевался огнем, решив, что после такой подлости живым с поляны не уйдет никто.
«Даже я не уйду живым?» — Попытался съязвить Альберт, но почувствовал, что теряет силы. Кровь остановилась, но навалилась дикая слабость, и дракон и вовсе, как сошел с ума.