Как это всегда бывает, с появлением нового человека, многие постарались избавиться от надоевших общественных нагрузок.
На отчётно-выборном собрании избрали секретарём комсомольской организации, затем членом профкома и народного контроля. Председателем общества рыболовов, замом председателя БРИЗа, и в комиссию по борьбе с пьянством и алкоголизмом....
Такое количество нагрузок озадачивало и удручало. Но я не заморачивался, справедливо считая, что время всё расставит по своим местам....
В феврале из Главка пришло распоряжение, запустить резервный противочумный цех, и сделать вакцину для Ирана и других стран Персидского залива. Создали штат из инженерно-технических работников, куда попал и я. Управляли процессами в одиночку, без дублёров: - смена по 12 часов через 12. Мне выпало дежурить каждую ночь. Зашли в марте, ещё снег лежал и вышли в июне, черёмуха цветёт. В памяти осталось только работающее оборудование: - воют вентиляторы и холодильные машины, стучат вакуумные насосы, работают сублиматоры, и от такой какофонии звуков можно оглохнуть. Через каждый час снимаешь показания приборов, сравниваешь с правильным графиком процесса, и если автоматика не справляется, то переходишь на ручное управление. Через некоторое время уже не слышишь ничего, только контрольный зуммер звенит комариком, приглашая контролировать процесс. Вскакиваешь, в испуге, бежишь к щитам управления, приборам, вроде всё нормально, а кругом гробовая тишина. Кажется, оборудование отключилось, и многодневная коллективная работа пошла насмарку. Всё-брак! Бросаешься к электродвигателям, шкивы и ремни не крутятся, и есть желание проверить, потрогать рукой, но что-то останавливает:
- Ветер, откуда здесь ветер?!
...Наконец доходит, что оборудование крутится, работает нормально..., я не просто оглох, мозг отключил шум и оставил слышать только контрольный звонок.
Три месяца специалисты ходили за вакциной, как за малым дитём. Сушили, запаивали и упаковывали ампулы..., и ждали заключение государственного контролёра. Вакцина прошла проверку.
Сидим в садике у цеха на траве, "в белом", и наслаждаемся окончанием работы, и только теперь начинаю замечать окружающую нас природу. Оказывается, лето пришло, а весну и не заметил.
... Любуюсь солнцем, травой, глажу рукой жёлтые жирные одуванчики, и ощущаю запах проснувшейся прелой земли. Дышу ароматом цветущих кистей черёмухи и соцветий дикой яблони. Смесь медового воздуха с запахами живой земли кружит голову. Ощущение такое, словно заново на свет появился.
Даже могила рядом с памятником врачу, погибшему в борьбе с эпидемией сапа в 30х годах, - не портит настроения.
Директор разрешил несколько дней отдохнуть..., от "маёвки" в лесу я отказался.
Надеялся подружиться с бывалыми всезнающими таёжниками, будущими моими проводниками в мир забайкальской природы.
А пока довольствовался короткими поездками в филиал фабрики, расположенный за хребтом, в пади Удок, с протекающей речкой Удок и озером Удок. Речка была только на карте и в природе похоже не существовала, за все посещения филиала, я так и ни разу её не видел.
Дикое озеро Удок, с топкими берегами, не посещалось людьми, и было раем для водоплавающей птицы. Лишь в одном месте можно приблизиться к воде. Судя по нетронутому людьми берегу и чистейшему золотому песку, чуть красноватой прозрачной воде покрытой тончайшей отливающей синим металлом плёнкой, мало кто посещал его берега. Вода была тёплой и кипела от многих поднимающихся со дна непрерывных пузырей и пузырьков. Отважился искупаться, тем более что было очень жарко. Спутники меня предупредили, что вода эта отнимает силы, а пузыри поднимающего со дна из песчаных воронок не полезны для дыхания и состоят из болотного газа - метана. Горят как фейерверки, особенно красиво ночью.
Вода была тёплой и приятной. Плавал как в бокале шампанского, радуясь и смеясь от щекочущих меня пузырей.
...Мною заинтересовались местные рыбы. Окружили стаей, пощипывали ноги, живот.... На мои взмахи и манипуляции руками, ногами мало обращали внимание, а наоборот, проявляя любопытство, подплывали всё новые и новые стаи. Видимо вода, насыщенная метаном, не способствовала их умственному развитию.
В озере водились странные худые караси почти без тела. Голова рыб сразу заканчивалась хвостом. Лишь размалёванные во все цвета радуги гольяны с их жирным телом, были приличных размеров, и представляли кулинарный интерес.... За какие-то минуты мои спутники наловили их сачком и обещали угостить знаменитым забайкальским блюдом - яичницей с гольянами.
За время работы сложились хорошие отношения с замом по производству Генрихом Пименовичем Щербаковым. Он, представляясь, шутил, что дед был большим выдумщиком и сына-бурята назвал Пименом, а внуку-буряту дал королевское имечко Генрих.
Щербаков пригласил на рыбалку в Бурятию на свою родину.. На Угрюм-реку, так забайкальцы называют Витим. Кроме меня, в поездке принял участие главный экономист Иван Дмитриевич.
Выехали рано утром на уазике с директорским водителем Иннокентием. По дороге до Романовки рассказывали интересные случаи, происходившие когда-то на трассе. Знакомили меня с названием речек и падей и редких бурятских поселений.
(Проехали Мухор - Кондуй и Телембу). Дорога, где грунтовая, а где отсыпанная щебнем, петляла среди редколесья и болот, по "дырявой" северной тайге. За время путешествия несколько раз показывали мне сидящих у дороги глухарей и, перебегающих дорогу, косуль.
По пути заглянули на знаменитый минеральный источник, вода которого излечивала изжогу и другие желудочные заболевания. Минеральный ключ бил на дне небольшой речки и попробовать воды нам не удалось. Лечебную воду брали в глухозимье, когда река промерзала до дна, а над ключом образовывалось крутая ледяная гора, в вершине которой пробивали отверстие. Струя с газом в несколько метров высотой фонтанировала некоторое время, стравливая избыточное давление, и больше вода не замерзала. Желающие - страждущие лечили желудки и могли брать её до весны.
...Хорошо помогала с похмелья, особенно после новогодних запоев.
Мосты, местами разрушенные весенним паводком, ещё не восстановили, и мелкие речки задерживали нас, отнимая время на поиски брода. Ехали 140 км долго, добрались в Романовку к вечеру, успели на паром. На том берегу Витима прямо по береговому галечнику проехали ниже по течению и разбили лагерь с палаткой. Здесь нам предстояло рыбачить. Пока занимались костром и ужином, водитель поставил перемёты на ночь. В прошлый заезд здесь хорошо ловились ленки.
Берег с чистой разноцветной галечной косой примыкал к воде, а с другой стороны ограничивался высоким обрывистым берегом. Береговое обнажение украшали чёрные полоски окаменевшей древесины, напоминающие китайские иероглифы, как бы нарисованные на белом песчанике. В стене белого песчаника тут и там "вдавлены" гладкие большие, как страусинные яйца, жёлтые конкреции.
Подобное встречал на береговых обрывах в Саянах. Внутри некоторых конкреций тогда мы находили кристаллы (друзы) сиреневых аметистов. В таких же местах тамошние старожилы находили бивни мамонтов и зубы динозавров.
Ничто не напоминало о людях, видимо эти места не посещают рыбаки и туристы. Дикая первозданная природа вокруг нас грохотала водой, камнями, двигающимися в воде бурунами. Пляшущаяся стремнина приковывала взгляд стального цвета водоворотами и клочьями белой пены. Угрюм-река оправдывала своё название. Глядя на неё, невольно проникаешься уважением к путешественникам, плавающим на утлых лодка и плотах. Лишь при большой нужде, старатели, застигнутые ранними снегопадами, прибегали к такому способу быстро добраться до жилья. Гибли они ежегодно, застигнутые непогодой, выбираясь из тайги. А описываемое путешествие по Угрюм-реке Прохора Громова и Ибрагима, по-моему, является чистейшим литературным творчеством писателя Владислава Шишкова, хотя среди местного населения ходят легенды, что всё события в романе происходили именно у них на Витиме. Возможно, писатель описывал какую-то другую сибирскую реку (Нижняя Тунгуска), и в названии реки использовал местное забайкальское название Витима. На берегах Витима в среднем его течении, ни раньше, ни сейчас нет никаких поселений и дорог.