... Человек весьма ущербное существо с неполноценной, неустойчивой психикой. Ученые называют людей не только разумными, но и коллективными созданиями, то есть не способными долго прожить в изоляции от особей своего вида. Морроны считают, что у человечества даже есть коллективный разум... – Клотильда подавила ехидный смешок. Составитель «Истории» явно был не в курсе работы по проекту 107, иначе бы не относился к точке зрения бессмертных так скептически. Именно на коллективный разум и пытался воздействовать Сбор шаконьесских племен, чтобы управлять человечеством. – Незадолго до возникновения реальной угрозы уничтожения человечества коллективный разум, то есть, согласно гипотезе морронов, некая нематериальная субстанция, объединяющая мысли всех людей, создает моррона, воскрешает одного из множества погибших. У коллективного разума достаточно сил, чтобы уберечь от разложения материальную оболочку и мысли одного умершего из десятка тысяч павших, а также наделить его энергией мыслей умерших (термин некорректен и не поддается объяснению). Таким образом, морроны верят, что они не просто воскресшие мертвецы, а носители энергии прошлых поколений. Именно этим они и объясняют, что в минуту опасности слышат зов коллективного разума...
... Вопреки распространенному заблуждению, морроны смертны, хотя их тела в обычных условиях не подвержены старению и даже способны самостоятельно залечить легкие раны. Они чувствуют боль и страдают, как обычные живые существа, у них нет особых способностей (например, как у вампиров), единственное преимущество моррона – богатый жизненный опыт...
...Старейшие из бессмертных часто рассказывают легенды о зове коллективного разума, хотя скорее всего это лишь неуклюжая попытка членов Совета поддержать боевой дух в рядах молодых легионеров. Суть поверья в следующем: моррон, к которому напрямую обращается коллективный разум, на время превращается в неуязвимого воина, способного мгновенно заживлять даже самые тяжелые раны. После выполнения миссии моррон по-прежнему уязвим, хотя шанс на воскрешение остается. Коллективный разум обращается к моррону, руководит им, использует как инструмент и направляет в самую гущу событий. Если избранник-моррон погибает, то воскресает через несколько сотен лет и должен ликвидировать последствия своего поражения...
Интересное снова закончилось. Двадцать или тридцать страниц автор посвятил опровержению данной гипотезы, сводя теорию «зова» к обычному религиозному суеверию малой, этнически замкнутой общности умственно ограниченных индивидуумов.
«Ах, если бы это действительно было так!» – подумала Дебарн, хаотично листая исчерпавшую запас полезных сведений книгу. Автор не только не обладал исчерпывающей информацией о клане бессмертных, но и, что значительно хуже, не воспринимал морронов всерьез, писал о них, как историк, с головой ушедший в мир легенд, сказок и мифов; подавал важный материал не иначе как любопытные факты из жизни домашних питомцев.
Да, Одиннадцатый Легион разросся и ослаб, морроны погрязли в безделье, словоблудстве, в пустом философствовании и танцах в стиле а-ля декаданс с такой же никчемной Ложей Лордов-Вампиров. Но тем не менее бессмертных воинов было рано списывать со счетов и причислять к беззубым раритетам прошлого. Внутри Легиона крылась угроза. Наложив прочитанное на события последних месяцев, Клотильда пришла к двум удручающим выводам. Среди бесформенной массы недееспособных амеб-долгожителей были индивидуумы, способные творить чудеса. Легенда «О зове» вовсе не сказка, есть неведомая сила, подталкивающая морронов на нужные действия, иначе бы люди не победили под Дуэнабью, иначе бы им не удалось разрушить Великую Кодвусийскую Стену и сорвать планы Шермдарнской Эльфийской Общины, грозившие полным порабощением человечества около тысячи лет назад.
«Как звали того некроманта, кто изменил ход сражения под Дуэнабью? Почему история не сохранила его имени? Да потому, что он сам этого не захотел. Великим не нужна дешевая слава, ни к чему признание в глазах черни. Они выше толпы. Их разум работает, как точный часовой механизм, просчитывая комбинации и отбрасывая все лишнее, побочное...» – сама ответила на свой вопрос Клотильда и невзначай, повинуясь не логике, а шальной мысли, открыла книгу с конца, там, где приводились интересные, но малозначительные факты из жизни морронов. Женская интуиция не подвела, из умещавшегося всего на одной страничке раздела «рекорды» предводительница племени Одчаро почерпнула больше, чем из всего талмуда в целом.