Дэррил читал Шекспира, ковырялся в моторах, компьютерах и прочей электронике и учился делать бомбы.
Иными словами, приобретал знания, которые пригодятся на свободе.
Элла-Лу назвала дочь Дарра, в честь Дэррила, и отвезла кроху в Элк-Сити к бабушке.
Застряла там на целых десять дней и чуть не сдохла от долгой разлуки с любимым. Зато бабуля успела привязаться к внучке, а отчим ослабил бдительность.
Зная, что мать не позволит отчиму натравить на нее полицию, Элла-Лу прихватила прабабкино серебро – оно досталось бы ей так и так, – бросила младенца и помчалась в Мак-Алестер, чтобы успеть к дню свидания.
Может, когда-нибудь им захочется оседлой жизни и они вернутся за дочерью. А пока надо жить и любить каждую минуту на полную катушку – как говорил Дэррил, что поделаешь, роковая любовь!
Ребенок в нее не вписывался…
Дэррил вышел через три с половиной года за хорошее поведение. Элла-Лу ждала его у ворот в облегающем белом платье и красных шпильках.
Только-только дотянули до мотеля, как платье уже полетело на пол, а туфли – к потолку.
Оба согласились, что на Мак-Алестер станут смотреть только в зеркало заднего вида, и провели ночь за сексом, закуской и игристым вином, которое Элла-Лу попятила в баре, где больше не будет ни работать, ни отсасывать.
Она хотела перебраться к Атлантическому океану, мечтала об огнях и шуме большого города, который так не похож на Оклахому.
Заявила Дэррилу, что их судьба – Нью-Йорк, единственный мегаполис им под стать, огромный и яркий.
И потому, когда машина зачихала, Дэррил пустил в ход навыки механика, а также запчасти, снятые с чужого авто на парковке, и продолжил путь на восток. Орало радио, рядом, словно продолжение его самого, свернулась калачиком Элла-Лу.
Несмотря на все старания, драндулет не выдержал расстояния и скорости и подох как собака.
Вот тогда у Эллы-Лу и родилась идея…
Дэррил кое-как убрал пикап с дороги, а она изучила данные бортового компьютера и решила попытать удачи на двенадцатом шоссе к югу от Бентонвилла.
Вытащила из сумки белое платье и шпильки, подкрасила губы и, наклонившись, расчесала пятерней длинные светлые волосы.
Ставку делала на мужчину, одинокого, – такой, завидев ее, не проедет мимо. Платье облегало крутые бедра и всю ее ладную фигуру, а волосы рассыпались по плечам, точно у сирены.
Элла-Лу рассмеялась и отпихнула Дэррила, который попытался схватить ее в охапку.
– Терпение, малыш, терпение! И не маячь у дороги. Какой-нибудь мужик наверняка остановится помочь!
– Если бы только помочь! Мать честная, Элла-Лу, ты заводишь, как черные кружевные трусики! У меня стояк!
– Вот и отлично. Женщина может остановиться, а может и нет. Две женщины – тоже не исключено, а двое мужчин – наверняка. В общем, кто его знает… Рано или поздно, малыш, мы своего дождемся!
Она провела пальцами по губам, потерлась бедрами о пах Дэррила, отчего тот застонал, и легонько подтолкнула его локтем.
– Чуть позже, милый. Смеркается, а люди охотнее помогают, пока светло. Спрячься в кустах. Как я прикинусь беспомощной, если рядом сильный красивый мужчина?
Место она выбрала удачно, даже слишком, – солнце уже садилось, а мимо не проехало ни одной машины.
– Может, я его еще заведу? – крикнул из кустов Дэррил. – Дотянем до города или мотеля, а там что-нибудь угоним!
– Нет-нет, Дэррил, все получится. Надо только… Машина! Дай мне время поиграть, а потом выходи и заканчивай как надо. Да, Дэррил?
– Конечно, ты же знаешь.
Она встала около пикапа, молитвенно сжав руки, и придала большим голубым глазам выражение надежды и страха.
Лицедействовать ей всегда нравилось.
Когда автомобиль – очень даже приличный – притормозил, Элла-Лу еще больше раззадорилась. Водитель опустил окно и наклонился к ней через сиденье.
– Поломались?
– Да, мистер!..
В годах, лет пятидесяти. Дэррилу нетрудно будет его вырубить, связать и оттащить в кусты.
– Взял и сломался! Хотела звонить брату – это его пикап, – но телефон не работает, или, может, я забыла оплатить. Вечно что-нибудь забываю…
– Заправиться-то не забыли?
– Нет, что вы! Генри, мой брат, залил полный бак. Генри Бим (так звали их историка в старших классах), из Фейетвилла. Не слыхали? Мне иногда кажется, его все знают.
– Я не местный. Дайте-ка съеду и посмотрю, что к чему.
– Спасибо вам огромное! Я уж и не знала, что делать! Да еще темнеет…
Он заглушил мотор блестящего серебристого авто. Элла-Лу предпочла бы красное, в тон туфлям, но и так сойдет. Попросил открыть капот. Она беспомощно засуетилась, и он сам потянул за рычаг в салоне.