Я предполагала, что он отнесет меня прямо к бару, чтобы я могла запрыгнуть туда рядом с Кинсли, но вместо этого он пронес меня по комнате, пока люди продолжали скандировать. Все это было очень неловко, и мне нужно было выпить. Мы снова прошли мимо Бекки, и я потянулась за ее пивом. Я выпила четверть стакана, отчаянно нуждаясь в жидком мужестве, чтобы пережить ночь.
— Энди! — сказал Гарет (вернее проревел мое имя), когда мы подошли к бару. — ЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭНДИ!
Клянусь, он зарывает в землю свой талант быть морским пиратом.
Кинсли помогла мне встать рядом с ней, и я наклонилась, чтобы прошептать ей на ухо.
— Я на самом деле собираюсь убить тебя за это, так что наслаждайся своим весельем, пока можешь.
Она засмеялась и схватила меня за руку.
— Да ладно тебе! Ты лучший вратарь в мире! Ты — национальное достояние! Ты Энди, черт возьми…
— Фостер.
Мое сердце остановилось.
У меня перехватило дыхание.
Моя улыбка исчезла, когда я медленно повернулась и увидела Фредди, стоящего перед баром, прямо подо мной, прижав руку к сердцу, с улыбкой, которая перевернула мой мир с ног на голову. У него был маленький американский флаг, засунутый в передний карман его белой рубашки, и когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы поприветствовать его, он вытащил его и помахал им туда-сюда, как небольшим предложением мира.
Увидеть его там, с его серьезным взглядом, застенчивой улыбкой, его единственной ямочкой, было достаточно, чтобы последние несколько дней почти исчезли. Я изо всех сил старалась забыть о нем, в том числе игнорировала его звонки и текстовые сообщения. Но он стоял там, размахивая своим маленьким американским флагом и прокладывая себе путь обратно в мое сердце.
Я сжала губы, чтобы не улыбнуться.
Он покачал головой и огляделся, осознав, что все в радиусе десяти футов остановились, чтобы посмотреть на нас. Он оглянулся на меня и бросил американский флаг на стойку бара.
Может быть, мне следовало спросить, что он там делал — как насчет Кэролайн, как насчет ребенка, — но я этого не сделала. Я уставилась на него сверху вниз, нервничая в ожидании его следующего шага.
— Я знаю, что задолжал тебе объяснения, — сказал он как раз перед тем, как обхватить меня за талию. Он стащил меня со стойки, и я потянулась, схватив его за плечи, чтобы не упасть. Наши тела были вровень к тому времени, когда я снова опустила ноги на пол.
— Не здесь, — сказала я, осознавая, что вокруг нас люди.
— Тогда позволь мне украсть тебя.
Он обхватил мою руку своей, прежде чем я смогла ответить.
— Куда ты ее ведешь?! — крикнула Кинсли, пока меня проталкивали сквозь толпу.
Он махнул через плечо.
— Я верну ее через несколько минут!
У меня упало сердце. Я не хотела, чтобы он «вернул меня» через несколько минут. Я уже достаточно отпраздновала со своей командой, и все равно на следующий день увижу Кинсли и Бекку рано утром. Я хотела провести остаток ночи с Фредди. Я хотела, чтобы его рука как можно дольше крепко сжимала мою, но я не знала, что он планирует делать с людьми, которые могут увидеть нас вместе.
Он толкнул входную дверь бара и повел меня к обочине. Там стояла вишнево-красная Веспа.
— Это для нас? — спросила я со смехом.
Он кивнул и потянулся за одним из шлемов, закрепленных сбоку. Я стояла и терпеливо ждала, пока он наденет его мне на голову. Он наклонился вперед и затянул ремешок у меня под подбородком. Он был так близко ко мне, его губы были в нескольких дюймах, и прошло три дня с тех пор, как он в последний раз целовал меня. Я с трудом могла вспомнить, на что были похожи его губы; ему нужно было напомнить мне об этом.
— Я солгал, — сказал он, делая шаг назад и опуская темный козырек, чтобы закрыть мое лицо.
Я нахмурилась.
— По поводу чего?
— Я не позволю тебе вернуться через минуту. — Его темные глаза заблестели. — Теперь, когда никто не знает, что это мы, я собираюсь задержать тебя до конца ночи.
Глава 48
Энди
Впервые я по-настоящему увидела Рио на этой вишнево-красной Веспе. Мы петляли по Оушн-Бульварс, и я закрыла глаза, позволяя ветру хлестать меня. Я почувствовала соленый привкус в воздухе, когда Фредди съехал на обочину и припарковался на Авенида-Атлантика. Солнце клонилось к югу, и сумерки были в полном разгаре. Закат окрасил океанские волны в оранжевые тона, и с минуту я стояла как загипнотизированная.
На пляже и на улице гуляли тысячи людей. Это была оживленная улица с шестью полосами движения, сигналящими машинами и уверенными пешеходами. Продавцы выстроились вдоль берега, продавая все, от жареной кукурузы до шлепанцев. На другой стороне улицы были отели и кондоминиумы — все коричневые и оштукатуренные, с большими окнами.