- Хотелось бы дома ночевать, честно говоря…
- У меня уже нет такой уверенности, вот и думаю, что с собой взять?
- Ладно, ты тут думай, а я пойду на реку, сеть проверю…
Брать особенно было нечего, запекли рыбу и отправились в путь вдоль реки туда, откуда приплыли. Шарик без сожаления покинул своё родное жилище и пошёл за Настей…
Придерживаться русла было трудновато, но ребята старались ориентироваться на реку. Поскольку, никакой дороги или тропы параллельно реке не пролегало, пришлось брести некошеными лугами. Получалось медленно и тяжело…
К полудню они добрели до какой-то деревни, вернее её останков, ничуть не лучше тех, что покинули утром. Единственное отличие её было в том, что в середине руин стоял храм, вернее, его развалины.
- Лёш, давай зайдём, посмотрим...
- Да, чего там смотреть-то, только ноги переломаем на руинах!
- Ну, всё-таки, давай зайдём… Может, что интересное увидим… Может, помолимся, и Господь нам путь укажет?
- Уговорила, пошли! Только, я молитв не знаю…
- Так и я не знаю…
Церковь представляла собой жалкое зрелище. Когда-то добротная кладка красного кирпича смотрелась эффектно, наверняка, Храм был виден со всех концов деревни и даже дальше. А теперь, колокольня развалилась, и её обломки целыми кусками громоздились снаружи и внутри руин. Некоторая кладка стен самой церкви рассыпалась по кирпичику, возможно часть из них была использована местными жителями в качестве строительного материала в своих хозяйствах. Девушка, осторожно ступая между обломков, пробиралась туда, где раньше был алтарь – святая святых Православной церкви. Алтарные ворота отсутствовали, ничего интересного за ними не оказалось. Настя уже повернулась к выходу, но тут её внимание привлекла фреска, вернее то, что от неё осталось на одной из уцелевших стен. Девушка подступила поближе, чтобы разглядеть лик. Удивительное дело, но он сохранился почти в целости. Это было изображение Иисуса Христа Спасителя…
Алексей, замешкавшийся на улице, уже искал спутницу,
- Насть, ты где?! – его голос гулким эхом отдавался в руинах храма, повторившись несколько раз.
- Лёш, не кричи, иди сюда, - сказала она негромко, но парень отчётливо её услышал и пошёл на голос. Поравнявшись с подругой, он проследил за ней взглядом и спросил,
- Что ты тут рассматриваешь?
- Видишь лик?
- Ну, да, остатки какого-то изображения…
- Это, Спас Нерукотворный…
- Почему нерукотворный? Его же нарисовали руками…
- Вот, смотри, здесь только лик, нет ни рук, ни ног, ни тела. А вот, по краям фрески, кое-где видна кайма, видишь?
- Ну, вижу рамку какую-то, и что?
- По преданию, заболевший проказой царь Эдессы отправил к Иисусу гонца с просьбой прийти и излечить его, а если Иисус не согласится, то хотя бы получить его нарисованный лик. Но Иисус всё время был окружен толпой, и нарисовать его, у художника не было никакой возможности. Увидев это, Спаситель, умыв лицо, вытер его платком, и на нём проступил Его лик. Этот платок чудесным образом исцелил Эдесского царя и впоследствии стал основой для целого направления создания образа Спасителя в иконах, получившего название «Нерукотворный Спас», когда на иконе изображается только голова Иисуса на фоне платка.
- Ааа, ясно. А вот, смотри, у него глаз выбит, и отверстие круглое и глубокое, как будто, кто-то нарочно проковырял…
- Я однажды читала историю, будто в какой-то деревне парень молодой – атеист, перед тем, как на фронт пойти, выстрелил в образ Спасителя, прямо в глаз. И в первом же бою, его ранило в голову, он ослеп на оба глаза и вернулся в родные края глубоким инвалидом, так и доживал свой век при церкви, иначе бы с голоду умер…
- Насть, откуда ты всё это знаешь?
- Я много, чего знаю, просто, интересуюсь разным…
- Я и не представлял, что ты такая умная… - протянул Алексей.
- А, ты и не интересовался, и не спрашивал ни о чём. У тебя ко мне интерес другого рода…
- Да, ладно уж, тебе меня упрекать-то… Неужели, я совсем пропащий?
- Не знаю, может, и не совсем… Посмотрим… А, сейчас не отвлекай меня болтовнёй… - подруга сосредоточилась на лике и, тихо шевеля губами, о чём-то просила Спасителя…
Парень отошёл в сторонку и любовался Настей издалека. До чего же она хороша: в пыльных трениках и мятой футболке далеко не первой свежести, которая не утратила своей основной функции - подчёркивать все округлости и изгибы её фигуры. Без макияжа и простоволосая, при том, что тонкие подволоски вокруг лица пушились ореолом мелких кудряшек, завивавшихся от влаги потного лба. Россыпь рыжих веснушек разбежалась на носу и по обе его стороны. Почти белая, как фарфоровая, кожа, никак не хотела поддаваться загару. Она мыслями своими была где-то далеко, наморщив свой высокий лоб, устремила взгляд к Спасителю и на Алексея не обращала никакого внимания, безмолвно шевеля губами. Такая обыкновенная и, тем не менее, безумно притягательная в своей простоте и сосредоточенности…