– Извините. Но разве я не имею права на частную жизнь?
– Каждый имеет право на частную жизнь. Я просто должен убедиться в том, что ваша не будет влиять на исполнение обязанностей. Когда бабушка Сэнди умерла...
Сэнди! – подумала Лаура, чувствуя, как забилось сердце. Они назвали ее Сэнди!
– ...и мы были вынуждены нанять няньку, я совершил ошибку. – Его губы сжались. – И мне не хотелось бы ее повторять.
– Если бы у меня и был мужчина, я не позволила бы, чтобы это сказывалось на ребенке, отданном на мое попечение, – спокойно сказала Лаура. – Но у меня никого нет.
От волнения на лице у нее выступил пот, и очки начали соскальзывать. Она поправила их.
– Зачем вы носите очки?
Вопрос застал ее врасплох.
– Простите?
– Я спросил, зачем вы носите очки?
– Потому... потому что они мне нужны.
Не говоря ни слова, Дэвид неожиданно встал, наклонился через стол и одним движением снял очки с ее носа. Пока Лаура, словно в столбняке, ошарашенно глядела на него, он внимательно изучал ее аквамариновые глаза.
Что он увидел в них: страх, боль, одиночество, горе? На его собственном лице не отражалось при этом никаких чувств. Посмотрев сквозь линзы, Дэвид возвратил ей очки, и она поспешила снова надеть их.
– Зачем вам нужны очки, если это просто затемненные стекла?
Лаура окончательно растерялась и сказала первое, что пришло в голову:
– Просто мне хотелось выглядеть солиднее.
Ледяным тоном он заметил:
– Выглядеть солиднее – это не значит выглядеть лучше.
В висках у нее застучало, она почувствовала, что никогда не получит эту работу. Ей захотелось убежать прежде, чем эти безжалостные глаза заметят ее смятение и страх.
– Что ж, если вы считаете, что я вас не устраиваю...
– Пожалуйста, сядьте! – перебил Дэвид. – Я ничего подобного не говорил.
Она подчинилась, изо всех сил сжав на коленях руки.
– Пока вы добирались сюда сегодня утром, я имел продолжительную беседу с миссис Бернсайд. Она сказала мне, что вы работали у нее более двух лет, и отзывалась о вас исключительно высоко.
Лаура вздохнула с облегчением.
– А у кого вы работали до этого?
– До этого?
– Я имею в виду – до миссис Бернсайд.
Лаура вспомнила, что сказала ему, будто начала работать нянькой сразу после ухода из колледжа, и почувствовала, что тонет.
– Неужели вы не помните? – Он не давал ей никаких шансов.
Ей было противно лгать, но выхода не оставалось.
– У мистера Хантингфорда, – придумала она с ходу, вспомнив сюжет прочитанной недавно книжки. – Я ухаживала за его маленьким сыном, когда его бросила жена...
– И почему же вы оставили это место?
– Потом его жена вернулась, они помирились, так что я стала больше не нужна.
Лаура потупилась, боясь, что он заметит ее смущение.
– У вас есть рекомендации мистера Хантингфорда?
– Я... Это было так давно, я не помню, куда я их дела.
По его взгляду было видно, что он ей не поверил, и Лаура почувствовала, как краска стыда заливает щеки.
– Полагаю, что они были положительными, иначе Бернсайд не взял бы вас к себе...
Дэвид принялся постукивать ручкой по столу, и Лауре казалось, что каждый удар звучит, как грохот молота о наковальню, еще больше напрягая ее и без того натянутые нервы.
– Ну что ж, при условии, что вы понравитесь Сэнди, это место будет вашим. Вас устроит месячный испытательный срок?
Лаура молча смотрела на него, приоткрыв бескровные губы, и Дэвид, очевидно, воспринял то, как знак согласия.
– Теперь о практической стороне дела. Я готов предоставить вам столько же свободного времени, сколько вы имели у прежней хозяйки. А если вы останетесь после испытательного срока, то получите ежегодный двухнедельный отпуск. Ваше жалованье составит... – Он назвал чрезвычайно щедрую сумму. – Рядом с детской есть отдельная комната со всеми удобствами, которая, полагаю, нам подойдет.
Лаура продолжала молчать, и Дэвид удивленно поднял брови.
– Вас что-нибудь не устраивает? Может быть, передумали?
– Нет... Конечно нет! Я просто не ожидала, что вы все-таки предложите мне это место.
– Почему?
– Я... мне показалось, что я вам не понравилась.
Дэвид усмехнулся.
– Вот уж не думал, что мне должна нравиться няня, которую я нанимаю!
Когда Лаура густо покраснела, он добавил спокойно:
– Если Сэнди вас примет, тогда все в порядке. Вообще-то, она довольно приветливое существо и очень умна для своих лет. Сейчас ею занимается миссис О'Доннелл, моя домработница, и, по словам этой милой женщины, ребенок совсем не доставляет хлопот. Но для нее это все равно слишком большая нагрузка, так что, если все будет нормально и вы решите работать у меня, я жду вас завтра утром готовой приступить к своим обязанностям.
– Я должна явиться в спецодежде? – Несмотря на усилия Лауры говорить спокойно, в вопросе ее сквозило легкое недовольство.
После краткого раздумья Дэвид ответил:
– Думаю, это не обязательно, но на всякий случай приобретите ее. А теперь, когда мы разрешили основные вопросы, вы, возможно, хотите о чем-нибудь спросить?
Лаура была слишком растеряна, чтобы собраться с мыслями, и Дэвид насмешливо поинтересовался:
– Или вы уже все обо мне знаете? Лаура глубоко вздохнула.
– Я знаю только то, что мне говорила миссис Бернсайд.
– А что же вам говорила миссис Бернсайд?
Лауре не хотелось, чтобы он подумал, будто они сплетничали о нем, и поэтому она поспешно произнесла:
– Она сказала только, что вы развелись или овдовели, и вашей дочери три годика.
– Боюсь, что это не точно. Я не овдовел и не развелся...
Значит, он все еще женат?.. Женат на Глэдис... – мелькнуло в голове Лауры, а Дэвид спокойно продолжил:
– И Сэнди не моя дочь. Видите ли, у меня был сводный брат. Моя мать умерла, когда я родился, и отец через несколько лет снова женился. Артур родился, когда мне исполнилось шесть. Так вот, Сэнди – дочь моего сводного брата. А я вообще никогда не был женат.
– Но я думала... – Лаура прикусила язык.
– Что вы думали, мисс Пейтсон?
Она покачала головой.
– Ничего... Так...
Глаза Дэвида как-то странно сверкали, и она испугалась, что он примется дальше расспрашивать ее, но он не стал делать этого.
– Ну ладно, если вы не имеете больше вопросов, тогда, очевидно, вы хотели бы посмотреть дом и познакомиться с Сэнди?
Стараясь скрыть нервную дрожь, Лаура встала со стула. Сейчас она увидит эту девочку!
Дэвид тоже поднялся и подошел к ней. Лаура была достаточно высокой – пять футов и семь дюймов, но рядом с ним показалась себе маленькой. Взглянув в его смуглое лицо, она почувствовала, как ее охватывает давно забытое волнение.
Как долго она мечтала еще хотя бы раз взглянуть на человека, которого знала и любила когда-то! Сейчас все это было прошлым, но глубоко внутри, оказывается, сохранилось прежнее чувство, готовое теперь разгореться с прежней силой...
Лаура стояла, не в силах двинуться с места, и Дэвид мягко предложил:
– Значит, теперь, когда мы выяснили, что очки вам не нужны, может быть, вы соблаговолите их снять? Нехорошо прятать такие красивые глаза!
Последние слова были сказаны как бы в шутку, но Лаура все равно смутилась. Не придумав повода отказаться, она сняла очки и засунула в сумочку, стараясь не смотреть на него, чтобы по глазам он не угадал ее состояние.
Дэвид открыл дверь и, взяв Лауру под руку, повел через холл в гостиную. Его прикосновение – легкое и безликое – подействовало на нее ошеломляюще. У нее перехватило дыхание, сердце бешено забилось и пульс участился.
Несмотря на размеры, апартаменты Дэвида имели домашний, обжитой вид. На дорогом ковре в гостиной было разбросано несколько игрушек, у окна стояла деревянная лошадка, на которой восседала растрепанная кукла в желтых штанишках.
– Детская вон там. – Они прошли еще через один просторный холл. – А эта комната будет вашей, если вы останетесь работать у меня, – сказал Дэвид, открывая дверь.