— Нет, пожалуйста, только не говори, что ты собираешься на него посмотреть.
— Вместе, Дана! Мы не можем такое пропустить.
— Я прос… — мой голос застревает в горле, как только я вижу Клима, переступающего порог.
На нем тёмно-синие джинсы и белая футболка без рукавов. Только сейчас замечаю обширную татуировку, спускающуюся практически до локтя. Раненый волк с открытой пастью, испачканный, весь в крови, с шипами и переплетенными вокруг тела ветками, наводит ужас и в то же время притягивает взгляд. Не замечала ее раньше, видимо он совсем недавно ее сделал. При виде его мое тело начинает покалывать, и я старательно отвожу взгляд. Не желаю, чтобы он поймал меня за разглядыванием, еще чего подумает, что я любуюсь им. Он даже не посмотрел в мою сторону, просто прошелся мимо и занял место в последних рядах. Сейчас я чувствовала его уверенность, он быстро завоевал лидерство среди парней, и мне приходилось лишь гадать, как у него это получилось. Даже самый отвязный тип, Костя Титов, теперь практически не отходил от Клима, то и дело толкая на сомнительные затеи.
Все занятие я чувствовала себя неуютно, так как слышала их сдавленные смешки за своей спиной. Что они такое обсуждают? Может быть, Клим так низко пал, что рассказал Косте о недавнем поцелуе? От таких мыслей мои щеки начинают предательски гореть. Резкая боль и я потираю ушибленное место и выползаю из своих грез. Настя толкает меня в бок и показывает мне что-то взглядом. Ничего не могу разобрать.
— Филатова, вы где сегодня летаете? — Доносится до меня голос преподавателя, и я поднимаю на нее свой испуганный взгляд.
— Ольга Вячеславовна, простите, я не расслышала.
Слышу сдавленные смешки со всех сторон и пытаюсь собраться.
— Не обращайте внимания! У Филатовой вчера была бурная ночь, — выкрикивает с места Вадик Суслов, и вся аудитория взрывается хохотом.
— Помолчи, Суслов! Дана, я спрашиваю еще раз, назови мне признаки открытой экономики.
— Экспорт превышает импорт, — произношу я, усиленно вспоминая вчерашний зачет. Там точно был этот вопрос.
— Филатова, вы сегодня слишком рассеяны. Кто мне скажет правильный ответ? Может ты, Суслов?
— Я …эээ, честно сказать, забыл.
— Я знаю, — хриплые басы его голоса посылают по телу дрожь.
— Ну что же, Радов, давай порадуй меня.
— Внешнеторговый оборот достигает двадцати пяти процентов от ВВП.
— Молодец, Клим! Вам, Филатова, нужно брать с него пример.
Ощущение что взгляд Клима давит мне на спину, мешает связно мыслить. Этот гад снова меня задел. После занятий я, практически, бегу. Мимолётно кидая взгляд на телефон, и практически налетаю на Суслова.
— Что за черт, Филатова, под ноги смотри.
— Прости, я просто слишком спешу. Обхожу его стороной и выскальзываю на улицу. Отец скорее всего меня заждался, а мне нужно еще проследить, чтобы Диана не сорвалась сегодня в тупик.
Студентов слишком много, и я распихиваю толпу. Даже не осознаю, как меня кто-то грубо подхватывает на руки и садит на капот моего же автомобиля. Его руки располагаются по бокам от меня, а лицо практически нависает надо мной. Во рту моментально пересыхает, а по телу пробегает электрический ток. Клим слишком близко, я даже слышу биение его сердца, пытаясь отдышаться и понять, что происходит.
— Держись от меня подальше, — вырывается из моих уст. Отпускаю голову и смотрю на мускулы, играющие на его руках. Может быть это помешательство, но мне почему-то хочется дотронуться до него. Провести пальцами по его татуировке и тесно прижаться к нему. Рядом с ним я теряюсь и страшусь себя. Клим ощущается слишком остро. Он со всей силы притягивает меня к себе, и его язык проскальзывает в мой рот. Я теряю способность здраво мыслить, не то, что отвечать. На вкус он как апельсиновый сок и мне хочется выпить его до последней капли. Вот только моему желанию не суждено сбыться. Клим резко отрывается от меня. В его глазах усмешка и что-то еще. Я не могу разобрать.
— Хватит бегать за мной Филатова! Одной ночи было достаточно, ты в сексе полное бревно. — С этими словами он отходит от меня. И, щелкнув сигнализацией, забирается в машину.
Я, в шоке, наблюдаю за ним, пытаясь вникнуть в его слова. Только сейчас замечаю толпы студентов, с интересом, поглядывающих на меня. Черт возьми! Он только что выставил меня в плохом свете! Быть для всех стервой это одно, а вот шлюхой это что-то новенькое. Мои щеки, кажется, багровеют, когда я разворачиваюсь и смотрю, как он срывается с места, поднимая на дороге пыль.
— Вот это да! Я же говорил, что бурная ночка была, — выкрикивает Суслов, а я боюсь поднять на него свой взгляд.