Горячие слезы обиды и злости навернулись Кейси на глаза.
Нет, черт возьми, она не должна плакать! И не заплачет! Только не из-за того, кто отрекается от своих чувств в угоду глупым принципам. Такой человек ей не нужен, никогда и ни за что!
Пытаться заставить Блэйка Кемпбелла понять и поверить в ее чувства — все равно, что биться головой о стену. Бесполезно и глупо! Пора с этим завязывать. Немедленно! Для начала нужно убираться из этой квартиры, а затем вообще скрыться, чтобы даже воспоминаний о нем не осталось.
В ванной она резко выдернула из подставки свою зубную щетку, затем сложила косметику в виниловую косметичку и затолкала все это в большую дорожную сумку, которая уже с трудом застегивалась.
Ладно, необязательно забирать все сразу, за остальным, можно вернутся позже. Сейчас же ей нужно только убраться отсюда, как можно скорее. У нее не было ни сил, ни желания дожидаться Блэйка. С объяснением можно подождать, даже нужно подождать, пока она вполне не овладеет собой и не сможет спокойно видеть его.
Ее вдруг охватила нестерпимая грусть. Удивительно, всего несколько часов назад они с Блэйком говорили, о ее возможной работе в компании, и она была несказанно счастлива. Конечно, ее огорчало то, что папа умер, так и не узнав, что его дочь примет участие в управлении «Уоррингтон билдинг».
Почему бы ей не подумать о чувствах отца раньше, когда он был еще жив?! — этот вопрос неотступно мучил ее. Вернее, ее раздражал не сам вопрос, а возможный ответ на него: она не думала об отце именно потому, что была так ужасно глупа и эгоистична, озабочена только собственными проблемами и желаниями.
«Но ты была совсем юной», — пронеслось у нее в мозгу. Кейси замерла — голос в голове показался ей чужим, звучал благосклонно и мягко, словно отец услышал ее и отозвался. Она подняла заплаканные глаза к потолку.
— Мне очень жаль, — прошептала она, словно прося запоздалого прощения у любимого родителя. Одинокая слеза скатилась по ее щеке.
Ее работа в компании теперь стала несбыточной мечтой — ей не хватит сил день за днем встречаться с Блэйком на работе. Ей остается только навсегда исчезнуть, скрыться там, где бы ее никто не знал, где она сможет спрятать свое сердце, чтобы никто не мог больше причинить ей боль.
Схватив с мраморной полочки над раковиной забытую тушь, она втиснула ее следом за остальной косметикой и вышла из ванной. Проходя мимо кровати, стянула со спинки свою сумочку, машинально накинула ее на плечо и направилась к двери в коридор.
— Кейси, — раздался в прихожей голос Блейка. Кейси замерла перед дверью их с Блэйком спальни.
— Вот черт! — выругалась она себе под нос. Не успела. Теперь придется долго и нудно объясняться.
Пока она мучительно раздумывала, что лучше — скрыться в своей спальне или же перехватить его в гостиной, — в коридоре раздались его уверенные твердые шаги.
— А, вот ты где! — Он был явно доволен, что застал ее дома. — Я искал тебя по всему офису. Ты в порядке? Я думал, мы вечером поужинаем.
У Кейси возникло непреодолимое желание немедленно сказать ему все, признаться, что теперь она знает всю правду, но язык словно присох к небу.
Блэйк глянул вниз, увидел в ее руках дорожную сумку и нахмурил брови, на красивом лице отразилось крайнее недоумение.
— Ты что тут делаешь? Что происходит, Кейси?
— Я ухожу. — Заявление прозвучало вовсе на так твердо, как хотелось бы, и проклятые ноги словно вросли в мягкий ковер.
— Уходишь? — В его тоне и в широко раскрывшихся темных глазах мелькнуло недоверие. — Куда это? И почему вдруг?!
— Не знаю, куда, — созналась она. — Наверное, сначала обратно, к Эймосу и Оливии. Но там я не останусь. Я… я собираюсь поехать куда-нибудь… туда, где я действительно смогу быть собой. Где смогу жить самостоятельно. — Ее обличительная речь вылилась в неясное, робкое бормотание, окончательно сбившее его с толку.
— Кейси…
— Слушай, я ухожу. — Наконец-то ее ноги, кажется, оторвались от пола. Она подошла к двери, протиснулась мимо него и направилась в гостиную, не смея обернуться. — Можешь радоваться, ведь ты этого хотел? Ради этого ты старался?
Он, вероятно, был так ошарашен, что замер на месте, и Кейси удалось дойти до входной двери.
Металл дверной ручки приятно охладил ладонь, но не успела Кейси повернуть ее, как почувствовала на плече тяжелую руку. Блэйк резко развернул ее к себе лицом.
— Не кажется ли тебе, что следует дать объяснения? — строго спросил он.
Она только молча и дерзко посмотрела на него.
— Кейси! — Убрав руку с ее плеча, он покачал головой, словно в наваждении, не сводя с нее взгляда. — Я не могу поверить. Ты просто… просто не можешь уйти.
— Еще как могу! — Она упрямо вздернула подбородок. — Я могу делать все, что захочу. Я совершеннолетняя, забыл? — Она понизила голос, и устало добавила: — И давно уже не ребенок.
Прямо на глазах его замешательство сменилось разочарованием, а потом он рассердился.
— Так… и как же, черт возьми, прикажешь тебя понимать?! — Пытаясь сдержаться, он провел рукой по своим угольно-черным волосам. — Пару часов назад все было замечательно, совещание прошло успешно, весь день ты была довольна, согласилась пойти со мной отпраздновать успех.
«И все сразу» — так он сказал тогда. Сказал, что хочет отпраздновать все, и даже поцеловал ее. В губы.
Невольно вновь подумалось о том, что могло скрываться за этой фразой, и от чего придется отказаться, как только она выйдет за дверь.
— По крайней мере, — продолжал он, яростно сверкая глазами, — мне так показалось. По-видимому, ты истолковала наш последний разговор как-то иначе.
— Мне показалось то же самое.
— Что, в таком случае, произошло? Почему ты это делаешь?
Она тяжело, с грустью, вздохнула.
— Скажем так: я свела концы с концами.
Он еще сильнее нахмурился.
— Если ты сердишься, давай, скажи мне, что я такого натворил, и я постараюсь это исправить. Но, прошу, перестань говорить загадками, я не в настроении сейчас играть в игры.
— Ах, тебе сейчас не до игр, скажите пожалуйста! — Внезапно она перестала сдерживать собственный гнев, вспомнив о поступке Блэйка. О том, как ловко он сумел одурачить и использовал ее. — Я все теперь знаю, ясно?!
— Что ты знаешь, ради Бога, Кейси, о чем речь?!
Дорожная сумка, которую она все еще держала в руках, внезапно свинцовой тяжестью напомнила о себе, и Кейси разжала руку. Сумка тяжело грохнулась на пол. Подняв голову и глядя ему прямо в глаза, она заговорила решительно и отчетливо, так, чтобы не пришлось повторять дважды.
— Когда ты предложил мне выйти за тебя, — начала она, — моей первой мыслью было, что ты хочешь сохранить контроль над моими деньгами. Потом я подумала, что ты мог каким-то образом, не вполне законно, распорядиться моей долей в компании. — Она скрестила руки на груди. — И, в конце концов, я решила: ничего страшного, я все равно дам тебе согласие.
Она вовсе не собиралась говорить ему, почему решила выйти за него. Не надо ему знать, как сильно она любила его, так, что была готова даже пожертвовать всем, чем владела. Ее женская и человеческая гордость не позволяли признаться в этом. И потом, какая теперь разница, когда она знает, каковы его истинные чувства.
— И после той ночи, когда мы… — она не в силах была выговорить «занимались любовью», — спали вместе… в тот вечер, когда ты объяснил мне, кто я есть на самом деле, когда заставил меня почувствовать стыд и раскаяние за то, что я манипулировала тобой, честное слово, мне хотелось провалиться сквозь землю и никогда не возвращаться. Ты ясно намекал, какого отношения я заслуживаю.
При этих словах Блэйк сжал челюсти, и скулы у него задвигались от напряжения.
— Ты заставил меня понять, как это нечестно — манипулировать людьми, как несправедливо и подло обманывать тех, кто тебе доверяет, и вообще всех, с кем имеешь дело. Ты преподал мне хороший урок. И ты, кажется, действительно казнил себя за то, что переспал со мной. И за то, что лишил меня невинности. — (Он вздрогнул, как от удара.) — И знаешь, что я еще думала в тот момент? Что ты самый благородный и достойный из мужчин, которых я встречала в жизни. Ты сумел внушить мне желание исправиться, сам стал примером для меня. — «Ты заставил меня еще сильнее любить тебя», — хотелось ей добавить, но она не посмела. — Ты помог мне по-новому взглянуть на собственную жизнь, сосредоточиться на тех вещах, которые были действительно важны. — Глаза у нее сузились, голос стал тише, когда она добавила: — И все это время ты сам манипулировал мной и обманывал меня.