Глава 5
Цыган застонал и открыл глаза. Какое-то время бессмысленно таращился на нас, потом застонал громче и попытался сесть повыше. Мелисса помогла, но от остальных движений удержала. Я тоже спешился, опустился на корточки рядом.
— Не трать силы. Это облегчение не надолго. Если хочешь что-то сказать: самое время. Мы не враги.
— Внуки… — прошептал тот. — Мои внуки… Спасите их…
— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. Как давно на вас напали?
— Прошлой ночью…
Понятно. Уточнять нет смысла. Для него все предыдущие ночи — прошлые. Кто знает, сколько он валялся без сознания или в бреду. Но тут кашлянул Иван. Указал на что-то и кивнул. Потом показал один палец. Сложно без переводчика, но скорее всего, казак подтверждает, что следы свежие.
— Сколько их было?
— Погоди, атаман… — Мелисса бесцеремонно отодвинула меня в сторону. — Какая разница? Да и не считал он их. Если ночью напали.
— Тоже верно. Значит так… Мелисса — бери раненого, вези к обозу. Ну и подмогу, само собой, организуй. А мы с Иваном поищем татей. След они широкий оставили, не заплутаем.
— Хорошо, — сестра не спорила, понимала, что опытный казак, вооруженный пикой мне больше пригодится в стычке. Да и не объяснит немой ничего толком, тем кто в обозе. — Вы только…
— На рожон не полезем. Просто задержим. Чтобы не гоняться после за ними всей степи. Обещаю.
Мелисса кивнула и поманила казака. Прошептала ему что-то на ухо. После чего Иван нагнулся и стукнул цыгана кулаком по темени. Потом ухватил за пояс и примостил на коня.
Я только крякнул. Хотел возмутиться, но сообразил — анестезия.
С перебитыми коленями цыгану каждое движение доставляло бы невыносимые мучения. Ни о каком галопе и речи быть не могло, только шагом — да и то самым медленным. А в бессознательном состоянии, любая скачка нипочем. Главное, побыстрее к целителям в руки попасть. Не знаю, как там пиявки, а Оксана наверняка поможет. Ворожбой или травами, а поставит ватага на ноги. Если высший Судия не будет против. Да и Мамай кое что может. Иногда совершенно невероятное.
Мелисса ускакала, двинулись и мы с Иваном.
Разбойники и в самом деле след оставили, как нарисованный. Совершенно не таились. Считали, что на такой большой отряд нападать не станут. Мороки много, а поживиться нечем. Или думали, что никому нет дела до цыганского табора. Соответственно, погони можно не опасаться.
Неправильно думали…
Сам отряд мы увидели примерно через час преследования. Действительно, большая толпа.
«Отряд разбойников. «46». Башибузуки… — прокомментировал «секретарь». — Пленные. Цыгане «8»
Ого! И зачем им столько детей? Разве что в янычарскую школу. Там как раз из таких подростков и воспитывают будущую силу и опору Османской империи. За здоровых. крепких сирот басурмане платят не хуже, чем за красавиц для гарема. Ну, звыняйте, на этот раз не обломится.
«Копье!»
Как говорится, зачем усложнять, если есть простое решение?
«К бою!»
Башибузуки топот копыт наших коней услышали когда мы были уже почти за спинами. Часть начала удивленно поворачиваться, но основная масса продолжала двигаться дальше. Совершенно не интересуясь, кто это там скачет. Два всадника, на бронированных конях, с пиками наперевес не слишком страшная сила, для полусотни, идущей широким фронтом. Зато и нам препятствий меньше. Прошли насквозь, как иголка через ткань. По одному нанизав на острия длинных копий, и еще по одному вышибли из седла кони, налетев грудью. Одно жалко, такой удар рассчитан на противника в броне, или хотя бы в кольчуге. Практически голых басурман (халат и тулуп не считается) наши пики проткнули насквозь, нанизав, как мясо на шампур. И, соответственно, стали бесполезны. Не помог даже традиционный казацкий способ, опустить копье, чтоб оно само по ходу движения освободилось. Застряло…
«Пистоль!»
— Бах! Бах!
Даже целиться не надо. Практически в упор. Сперва того что ближе, чтобы глупые мысли не осенили бритую голову. Потом — следующего. Слева зачищал местность Иван. Правда он только раз выстрелил. Но и так неплохо. И полминуты боя не прошло, а у врага же пять «двухсотых».
Коней не сдерживаем, несемся дальше во весь опор. И разъезжаемся в разные стороны. Эффект внезапности, скоротечность схватки, трупы… Все это не способствует ясности ума, с которым у башибузуков и без того конкретный напряг, откуда и прозвище «больная голова».