Свидригайло-Задунайский взвизгнул, словно заяц в зубах лисицы и, неожиданно для такой комплекции, резво отпрыгнул.
— Раздевайся…
Воспитательный процесс нельзя прерывать на половине. Это как с антибиотиками. Если полный курс не пройти — пользы не будет. Даже вредно. Вирусы приноровятся, и в следующий раз болезнь так легко не отступит.
— Я… Я… Вы не смеете!
«Пистоль…»
— Повторять не стану. Считаю до трех, потом стреляю…
Важнее всего прохладный, даже безразличный тон и морда кирпичом. Любые эмоции оставляют надежду, что можно упросить, разжалобить. А бесчувственный чурбан или стенку только конченый кретин умолять станет. Тем более — угрожать ей.
Вельможный пан Свидригайло-Задунайский оказался именно таким. Раскраснелся так, что хоть прикуривай от морды… Открыл рот, вдохнул, надул щеки и… громко испортил воздух. При чем, кажется, не только газами. Мелисса поверила, что я пристрелю недоумка, если он еще что-то брякнет, и упреждающе ткнула пана в пузо древком копья.
— Видишь, не хотел по-хорошему снять шаровары, теперь — поневоле придется. Или ты, как рачительный хозяин, все домой несешь?
Как и следовало ожидать, шутки юмора, засранец не понял. Да и меня, признаться, уже утомила эта комедия.
— Иван! Проследи чтобы пан разделся, и прогони его с версту бегом. Кнута не жалей. Подохнет — его проблемы… Кого-нибудь оставить в помощь? — указал взглядом на возвращающихся черкесов. — Мало ли, вдруг лакеи вернутся?
Казак по-волчьи оскалился и мотнул чубом. Нет, мол, не надо, атаман. Пусть возвращаются, если дураки.
— Ну, как знаешь… Поехали, Мелисса. Тут воняет… Хочу искупаться. Где-то неподалеку озерцо должно быть. Если карта не врет. Вон в той стороне…
Глава 7
Полесье меня удивило… А точнее — изумило. Я ведь что оставлял, отправляясь к Маслову Броду по заданию воеводы Корольковича? Занюханную деревеньку в несколько десятков хат. Как опята пень, облепивших небольшой взгорок. Да, я немного задержался. Не получилось по быстрому обернуться. Но ведь всего пара недель прошла, а передо мною… настоящий острог.
Подножье пригорка окольцовано широким, метра три-четыре рвом. По внутреннему берегу — земляной вал. На нем — высокий частокол в три венца. По углам поднятые в мой рост нижние венцы строящихся башен. Центральная — через которую въезд — уже почти закончена. Крышу только завести осталось.
Да и внутри деревни изменения весьма заметны. Если раньше в Полесье самым высоким зданием была ветряная мельница, то теперь это детинец. Не скажу, что потянет на шедевр зодчества, но как временное защитное сооружение, смотрится вполне солидно. Даже издали видно, что вязали стены из толстых, в обхват, стволов. Такую даже из пушки не быстро разворотишь. Древесина не камень, она не крошится. Так что обычные ядра будут в стене попросту застревать, не нанося особого урона.
Да и сами хаты преобразились. Раздались и вверх, и в ширь. Которая обычным пятистенком была, приросла еще одной-двумя клетями и крыльцом на выгуле. И вторым этажом обзавелась. Свежо ошкуренные бревна белеют, как известью окрашенные. Ну, так а чего я ждал? Благодаря нашим освободительным операциям на Черном шляхе население Полесья раз в пять увеличилось… Если не больше. Недосуг считать…
Кстати, надо будет Кирилла озадачить или Агнешку. Пусть перепись жителей проведут. А то у меня в голове сумбур полнейший. Видимо, не прошел бесследно удар по голове… Не зря ж основатель социалистического строя все время талдычил, что контроль и учет наиважнейшие задачи всякого молодого государства. Я хоть и не государство… пока… но все с чего-то начинали. И лучше навести порядок сразу, с малого.
Во сказанул… С малого. Ага… Оглянись. До самого горизонта обоз растянулся. А сколько таких уже в Полесье прибыло?
Блин горелый! Я и в самом деле ни черта не помню… М-да, братишка… Хреновый из тебя правитель. Надо исправляться, пока не поздно.
В самое ближайшее время, как только выдастся свободный часок, придется поднапрячь мозги и восстановить общую картину. Пока не только не потерял счет собственному имуществу, но и не начал забывать — кому и что поручил.