Хотя, и это не радует. Давно я не нес в бою такие потери. Впрочем, пока и с врагом многократно превышающем по силе не стыкался. Опытных вояк, пусть и дезертиров, не сравнить с обычными налетчиками и тем более — с полуголыми башибузуками.
Как грамотно устроили засаду. Мои разведчики ничего не заметили.
Откровенно говоря, повезло, что разбойники не засели по обе стороны дороги и не ударили перекрестным огнем. При некотором везении могли с первого же залпа положить если не всех, то большую часть отряда. Возможно, мне, Мелиссе и черкесам удалось бы уйти, учитывая уровень и запас ХП, но королевский подарок достался бы врагам наверняка.
Зато сейчас, когда исход боя полностью зависит от личного умения, все далеко не очевидно.
Пользуясь секундной передышкой, быстро заглядываю в интерфейс отряда.
Отлично. Все мои еще живы и даже относительно здоровы. Лисовчиков осталось только четверо, но тоже в хорошей форме. Бинго! Одного из черкесов можно повысить до пятигорца! Облом. До окончания боя эта опция недоступна, а была бы очень неплохая подмога и неприятный сюрприз врагам.
— Бабах! Бабах! — минус пять и шесть. Вот теперь можно и саблей помахать.
Ну, что тут скажешь — сила, конечно, солому ломит. А если вместо соломы пучок арматуры?
Не скажу сколько длился бой, не засекал, но вот уже мои вытеснили уцелевших разбойников из леса на дорогу, и методично, без излишней суеты, сокращают их поголовье. В общем-то, все верно. Зачем нам пленники? Если только спросить, где их лагерь?
Так для этого имеется другой, проверенный способ.
Парочке дезертиров, в самый последний момент дают сбежать… И оба разбойника, не сговариваясь, бросаются в лес. Что важно — в одном направлении. Нам остается лишь последовать за ними. Ориентируясь на хруст валежника и не забывая перезаряжать пистоли и карабины.
А когда выскочили на поляну, выстрелили, как по команде. Все… Оба беглеца и оставшиеся в лагере кашевары, упали замертво. Повезло... Поскольку, осознав увиденное, по меньшей мере мне, захотелось их убить еще раз.
Бесстрастный секретарь, поздравив с победой и объявив награду, утверждал, что в обозе дезертиров находится «19» пленников. «3» казака, «4» гайдуков, один московский дружинник, «2» служанки, «4» дворовые девки, «3» крестьянки и — панна Елена. Но, если дружинника и женскую часть полона я пока не видел, то мученические лица казаков и гайдуков — сидящих на палях вокруг разбойничьего лагеря — рассмотрел хорошо.
Никогда не понимал, почему люди (или правильнее говорить — нелюди?) так любят истязать себе подобных? Если мы все созданы по одному подобию и условно братья и сестры, то откуда такая лютая ненависть?
Убить врага — это понятно. Допросить со всей возможной суровостью «языка» — тоже допустимо. На то он и враг. А над беззащитными издеваться, мучить зачем? Все-таки ошибается Дарвин, человек не венец развития животного мира, а какой-то вбоквелл с элементами бдсм.
Бедолаг прикончили, не сговариваясь. Увы, но это единственное, чем мы могли помочь. Потом — занялись остальными пленниками.
Этим повезло больше. Хоть одежда девушек превратилась в скудные лохмотья, почти ничего не прикрывающие, да и сами девицы выглядели помятыми и зареванными, но похоже, захватили их недавно, потом мы объявились, и «веселье» разбойники отложили до вечера. Ну, или пока с нами не разделаются…
А панночку и вовсе пока не тронули. Связали только. Почти не пострадавшим выглядел и московский дружинник. С него я и решил начать.
Отправил к рыдающим девицам Мелиссу — пусть успокоит, а сам подошел к воину.
Кто-то из лисовчиков уже успел перерезать веревки на его руках, и дружинник сидел возле телеги, опираясь спиной на колесо, и растирал запястья. Глядел угрюмо, не зная, кто мы и что от нас ожидать.
— Сказал бы вечер добрый, — присел я рядом, — да язык не поворачивается, глядя на этих бедолаг. Вы вместе были, или каждый сам в плен угодил?