Ее взгляд упал на тела казненных казаков, девушка вздрогнула и всхлипнула.
— Ну, ну… Не надо плакать. Слезами горю не помочь… Тела их больше не чувствуют боли, а души… души уже беседуют с Всевышним… — Мелисса встала рядом и приобняла панночку за плечи.
— Далеко отсюда до Розлог?
— Не очень… Пол дня пути…
— В какую сторону?
Панночка махнула рукой на запад, и я облегченно вздохнул.
— Отлично. Нам по пути… Собирайтесь в дорогу. Проводим.
— Спасибо...
«Вы заработали уважение»
Собрались быстро. Тела замученных и погибших лисовчиков решили взять с собой. Чтобы похоронить на кладбище, как полагается. А из награбленного дезертирами имущества забрали только самое ценное. Так что обоз мой увеличился всего лишь на пять телег. Места возниц заняли служанки, переодетые, за не имением женской, в мужскую одежду.
С учетом позднего времени, имело смысл остановиться на ночлег, но как-то ни у кого не было желания оставаться в этом месте дольше необходимого. Да и бурлящие после пережитого эмоции не способствовали отдыху. А что до безопасности — то вряд ли в округе одновременно промышляют несколько больших разбойничьих банд. Все ж не королевский тракт, особо грабить некого. Так что вряд ли наткнемся еще на кого-то.
Во всяком случае я на это рассчитывал. А уж с рассветом подберем себе место для стоянки. Или потерпим до Розлог, и уже там отдохнем со всеми удобствами.
И ошибся…
Примерно через час пути, впереди возникла россыпь огней, которые приближались к нам, с характерным перестуком копыт. А потом ночную тишину разрезал долгий, разбойничий свист.
— Вот же ж… Гнездо у них тут, что ли? Ставьте телеги поперек дороги! — скомандовал я. — Всем спешиться! К бою!
— Не надо! — панна Курцевич вопреки приказу наоборот пришпорила коня. — Это за мной! — а потом закричала что есть мочи: — Е-ге-гей! Богун! Я здесь! Свои! Здесь!
А еще через несколько минут из тьмы вымахнуло несколько десятков казаков. И один из них круто осадил великолепного вороного скакуна. Соколом слетел с седла и бросился к панночке.
— Ясочка моя! Все ли в порядке? Матушка места себе не находит! И у меня сердце разрывалось. Почему вы так задержались? Что случилось? Кто эти люди?
— Все хорошо, Иванку… Теперь уже все хорошо. А люди эти… То наши спасители. Благодари их… как мы благодарим.
— Спасители? — в большом смятении переспросил Богун. Только сейчас он обратил внимание на тела, лежащие в телегах. — О, Боже… Значит, не даром волновались… Не обмануло сердце. Кто это сделал?!
— Дезертиры. Свеи… — счел я нужным ответить.
— Теперь это неважно, Иванку, — прикоснулась к голове Богуна панночка. — Пан Антоний со своими людьми уже наказал разбойников. И спас меня…
— Век буду за пана молиться! — казак прижал к груди руку. — Ты не девицу из плена освободил, а мою жизнь.
«Вы заработали уважение. Ваши отношения с полковником Богуном улучшились до «75» — дружба».
Уважение — это хорошо. Уважение — это большой отряд и уменьшение стоимости его содержания. Что будет особенно полезно, когда придется пользоваться услугами наемников.
— На моем месте так поступил бы каждый шляхтич… — поклонился в ответ, и только после того, как поймал восхищенный взгляд панны Елены, понял, что происходит.
Курцевичи… Разлоги… Богун… Это ж все один в один, как у Сенкевича в романе «Огнем и мечом». А значит, игра предлагает мне принять роль Яна Скшетуского? Стать тем, кого панночка полюбит и ради кого бросит казацкого полковника.
Нет, если честно, то панночка Курцевич, конечно, приятна глазу во всех отношениях. И лицом бела, и бровми союзна… Да и все прочие достопримечательности имеются. Но зачем мне сдался этот менингит? Благодаря Мелиссе мне и так спокойно спится, в смысле — по ночам Эрос не тревожит сердце и не бередит душу.