Во-первых, — существенно замедлялась скорость передвижения отряда. О галопе и рыси можно забыть. Копыта вязли в раскисшей почве и лошади передвигались только шагом. Во-вторых, — на треть уменьшалась дальнобойность луков и на четверть — наносимый урон. Тетива, типа, отсыревала. Да что там луки — пистоли и те давали осечку почти через раз. Не, сражаться в дождливую погоду — удовольствие для альтернативно одаренных.
Как и бивак под открытым небом.
Нет уж, дурных нет. В такую погоду одна благодать — забиться в ближайшую корчму и не высовывать из нее носа. Тем более что такое времяпровождение игра одобряет и за каких-то «25» монет предоставляет ночлег для всего отряда. А если не поскупиться еще на полтинник, то под сытный ужин с горячительными напитками и мораль бойцов повышается, и раны заживают гораздо быстрее.
Соответственно городок Катовице мы объехать стороной не могли, да и не хотели.
— Хозяин! Всем вина за мой счет!
«Ваши отношения с жителями Катовице улучшились до «1»
— Была бы охота метать бисер перед свиньями… — раздался хриплый голос из дальнего угла корчмы, а вслед за ним из тени показалась взлохмаченная голова пьяного в дым шляхтича. Объемистого, как пивной бочонок. — Все равно лайдаки не оценят. А вот если пан желает угостить настоящего ценителя напитков и провести время за приятной беседой… Онуфрий Заглоба к услугам…
Шляхтич попытался изобразить куртуазный поклон, но едва не перевернул стол. Да и сам упал бы, если б его не поддержала крепкая рука.
— Ой, успокоился бы уже пан… — проворчал товарищ Заглобы. — Люди ж вокруг. Неудобно…
— Что неудобно?! — вскричал тот. — Кому? Мне? Я шляхтич! Имею право! А кому не нравится, пусть поцелуют меня в…
Пан Заглоба затеребил завязки штанов, явно намереваясь продемонстрировать всем, куда именно его следует поцеловать.
Мелисса ловко проскользнула вперед, взяла шляхтича под руку и что-то зашептала ему на ухо. При первых же звуках ее голоса, мужчина вздрогнул и попытался расправить плечи. Но уже минуту спустя позволил монашке увлечь себя в угол, уселся на скамью, откинулся спиной на стену и размеренно засопел.
— Как у пани это ловко все… — оценил сотрапезник пана Заглобы, приподнимаясь из-за стола и возвышаясь над хрупкой девушкой, как надвратная башня. Росту в рыцаре было никак не меньше двух метров. А еще в глаза сразу впадали длинные, вислые усы. — Прошу извинить за такой казус…
— Не страшно… А пан откуда будет? — пропела Мелисса, заставляя тем самым рыцаря оторвать взгляд от ее груди и посмотреть в глаза.
— Лонгинус Подбипента… герб «Сорвиглавец» из Мышекишек [один из персонажей романа «Огнем и мечом»].
— А, то пан из Литвы?.. — воскликнул Ян Шпычковский, усаживаясь на освободившееся место и подавая корчмарю знак поторопиться с ужином. Мелисса грациозно опустилась на скамью рядом со мной, остальные наши заняли стол по правую руку.
— Уже почти полгода как… Сперва в Чигирине осел, ожидая что князь Иеремия выступит с полками супротив шведам. А потом решил перебраться ближе к королю. В Краков… Хочу в его войско вступить.
При этом литвин так тяжело и грустно вздохнул, что нельзя было этого не заметить.
— О! — воскликнул пан Шпычковский. — Я чувствую, за этим вздохом скрывается страшная тайна! Таким тоном не говорят о прошлой или грядущей битве, а лишь о душевной муке. Признавайтесь, вацьпан, кто та несравненная, что похитила ваше сердце?
— Гадко слушать… — неожиданно нахмурился литвин.
— Не обижайтесь… — Мелисса ласково коснулась широкого запястья пана Подбипенты. — Но вы и в самом деле так грустны… Может, расскажете? Когда на душе печаль, легче всего излить ее перед незнакомыми людьми. С которыми, возможно, никогда больше не встретитесь и поэтому не будете сожалеть о минутной слабости.
Мягкий, задушевный голос девушки действовал почти гипнотически. Даже мне, уже имеющему определенные навыки общения с монахиней Черного Собора, и то захотелось срочно вознаградить ее и доверить хоть какую-то тайну. Лонгинус же и вовсе поплыл…
— Обет, моя панно. Такой тяжкий, почти невыполнимый обет, что я уже готов малодушно считать его проклятьем. Из-за которого на мне прервется славный род Подбипент.