— Глупость! — отмел предложение парня Заглоба. — Если ведьма настоящая, она мысли читать умеет. Сам ни за цапову душу погибнешь, и ее предупредишь. Нет… Надо навалиться всем разом. Кто-то, в суматохе, ее и прикончит. Только цельтесь получше. Не хочу вторую дырку во лбу заполучить. Да и в каком-либо ином месте тоже…
— Хорошая придумка… — не согласился я. — Обязательно надо попробовать. Кто знает, какое распоряжение ведьма насчет панночки имеет… на случай нападения. Может, Богун велел убить ее. Чтоб если не ему, то и никому другому.
— Гм… — Заглоба потер лоб. — Да. Богун рыцарь и человек чести. Но это в бою. А влюбленный — тот же безумец. Мог. И что же делать? Боюсь, Редзян не справится. Молод больно. Обхитрит его ведьма. Мне бы пойти, да знает она меня. И что с Богуном мы рассорились — тоже.
— Я пойду.
Все дружно уставились на меня в недоумении.
— А что? Я не так молод, как Редзян. Ведьма меня точно не знает. И насчет мыслей — можно не беспокоится. Захочет прочесть — замучается ворошить. В моей голове столько всего намешано — сам не знаю за что хвататься. Вон, еще пару часов тому в Новгород собирался, а сейчас — где?
— Гм… — опять погладил шрам на челе старый шляхтич. — А что… Я не так давно знаю пана Антония, но если кому и удастся обвести ведьму вокруг пальца, так именно ему. Пусть попробует. А мы, тем временем, тихонечко подкрадемся и затаимся. Не получится — вернемся к изначальному плану. Пусть пан крикнет или выстрелит. Тотчас врываемся и рубаем в капусту все, что шевелится и на панну не похоже.
Глава 37
Сильна ведьма, я до самого последнего мгновения не верил, что водопад иллюзорный, аж до того момента, когда сунутая в пелену рука не ощутила упругости струй, а провалилась в пустоту. Впечатление, будто невесомую муслиновую занавеску на двери отодвинул. И едва сдержался, чтоб не отпрянуть: вместо небольшой пещеры, которую я ожидал увидеть, передо мной оказалось просторное подворье, с несколькими строениями. Эдакий хутор — рубленый пятистенок, клеть, хлев и еще парочка хозяйственных построек, для дров или сена. По двору лениво бродило десятка полтора курей во главе с пестрым красавцем петухом, пара коз… а присматривал за ними пес. Здоровенная зверюга, даже не знаю какой породы. Ростом с теленка и округлой медвежьей башкой.
Пес учуял меня наверно еще до того, как я прошел сквозь водопад, поскольку уже неторопливо двигался в мою сторону.
— Тихо-тихо… Свои… — произнес я негромко. Читал где-то, что собаки, кроме специально дрессированных, всегда реагируют на голос. — Ты лучше хозяйку вызови. Лаять-то умеешь?
Пес поглядел на меня изучающе и глухо рыкнул.
Это плохо. Собака, которая не лает, всегда более опасна. Придется самому голос подать.
— Эй! Есть кто живой! Хозяева! Ау!
Тишина. Даже занавески на окнах не шевельнулись, зато зверюга явно настроена решительно. Холка вздыблена, рычание уже даже не горловое — утробное. Достаю саблю и демонстрирую псу. Они существа умные, такие намеки без слов понимают. Этот тоже понял… и прыгнул. Нас еще метра три разделяло, так ничего подобного я не ожидал, и единственное что успел — выставить оружие.
Оскаленная пасть сомкнулась на клинке, раздался противный хруст и в моей руке остался только обломок сабли, вторая часть упала на землю. А зверюга уже совсем рядом.
Выхватываю из-за пояса пистоль и практически в упор разряжаю его в раззявленную пасть.
— Бах!
И сразу же еще один, для надежности:
— Бах!
Промахнутся с одного шага в такую мишень было мудрено, так что обе пули достигли цели. Пса отшвырнуло назад, и он повалился набок, только лапами заскреб. А еще спустя пару мгновений передо мной лежал совершенно голый, поджарый мужчина. О, как!
Прячу пистоль, беру из инвентаря запасную саблю и, чтоб уж совсем наверняка, отсекаю оборотню голову. Кто их знает этих тварей. Говорят — невероятно живучие. А мне совсем не хочется, чтоб он вскорости очнулся и напал на меня сзади.
— Эй! Ты чего это тут озоруешь? — слышу голос и смотрю в сторону дома.
На крыльце стоит дородная молодица лет тридцати, одетая на цыганский манер, когда и не поймешь, сколько юбок на ней надето, и хмурит брови.