январь-март 1994 - февраль 1995.
ацмаут (ивр.) - независимость
асимон (ивр.) – металлический жетон для телефонов-автоматов старой конструкции. Вытеснен телекартами.
каблан (ивр.) - подрядчик.
фалафель (арабск.) - булка с наполнителем из овощей, солёностей, кусочков мяса, пряностей и пр.
пита (арабск.) - лепёшка.
* * *
Опять, и по новой, и заново
Поставлю пластинку Руслановой
И стану стоять у окна,
Откуда пустыня видна.
Для песни раздольной, и воли,
Здесь хватит и дали, и боли,
Пустыня - подарок пространства
Для поиска смысла и странствий.
Как карта игральная, глянцев
Закат. Дик простора оскал...
" Окрасился месяц багрянцем»,
И ветры бушуют у скал...
Пустыня заманит, заморит,
Пожертвует слабых пескам...
" Ты правишь в открытое море,
Где с бурей не справиться нам ".
Я утром - в плену у пластинки,
Ночами - у радиоволн,
Где мой мирозданьем песчинки
Блуждает беспарусный чёлн.
Прильну к уплывающей речи,
Как некогда к тёплым плечам.
По-прежнему, глуп и доверчив,
Я всё ещё верю речам.
Там голос волнующий кроткий
Сулит всё хорошее мне
На средней волне, на короткой
Волне, и на длинной волне.
Зачем этим волнам в угоду
Я верю, не знаю и сам:
"В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам".
16.11.94.
* * *
Дует ветер, ему б надувать паруса,
Жаркий ветер, - ему обогреть бы озябших,
Но слезами пустынь только утром роса
Эту знойность оплачет -
влагой для ящериц.
Где-то сосны стоят на снегу
И лелеют лиловую старость.
Жизнь осталась на том берегу.
А на этом - дожитки остались.
лето, 1995.
* * *
Повязали
мужика,
повязали.
Заложили
мужика,
заложили.
Как вели его тогда
на вокзале...
Не в столыпинский
вагон
заводили.
Нет,
не пёхом
пёр мужик,
не в этапе,
не просёлок
тряс его
в колымаге, -
довозили до купе
на пикапе,
и не ждал его
шмонать
Колым-лагерь.
Пообочь его
не шли
конвоиры,
и овчарки разъярённо
не рвали,
встречно
лыбились
в улыбке
овиры...
Он в продроме
пребывал,
как в нирване.
И вели его
под белые ручки
слева -
сын,
а справа -
павою -
дочка,
впереди - жена,-
еврейские штучки:
без ошейника,
и без
поводочка.
Отзвонили
звонари
на вокзале,
он уехал,
не повёл
даже
бровью...
Повязали мужика,
повязали...
Не канатом -
беззаветной
любовью.
июль, 1995.
* * *
СОН
Бродил в лесу, запоминая вешки,
Искал грибы, - маслята, сыроежки,
И разводил уютные костры,
И свёртывал цигарки из махры
Ядрёной.
И за пажитью зеленой
Ступал босой, и ранила меня,
Как женщина - ревниво и влюблённо -
Игольчатая колкая стерня.
Упругой вицей нежно трогал хвою
Опавшую, и впитывал с лихвою
Настоянный на звонкой тишине
Сосновый дух - уральскую шанель...
5.01.94
* * *
У ностальгии гнусное лицо.
Да и лицо ли? - Слепок боли. Маска.
Огласка бед. Печальная развязка.
На пустыре конечное кольцо.
У ностальгии гнусное лицо.
Безмолвье... Зазеркалья полумгла...
Рубец морщины поперек чела...
Потухший взгляд.
И я, в конце концов,
Стараюсь не смотреться в зеркала.
21.01.95.
* * *
Не проси у Бога здоровья.
Не проси у Бога удачи.
Не проси у Бога и счастья...
А проси ты у Бога мужества,
Чтоб оно тебя не оставило,
Когда обойдут удачи,
Отмаячит в сторонке счастье,
И покинет тебя здоровье.
* * *
Вместо сауны - русская баня,
И олив под подошвами - снег,
И лежнёвка, и шмель над грибами,
И весло, что к причалу табанит,
Усмирив плоскодонки разбег;
И рябин мозаичная россыпь,
И дождя моросящая взвесь,
И ночные туманы, и росы,
И грачиных скворешников гнездь,-
Всё на свете таинственном есть...
Но не здесь,
но не здесь,
но не здесь...