рождения: Двадцать восьмое октября. Статус: в Лимбо. Мы закончили со всеми этими
любезностями? Кое-кому из нас есть чем заняться.
МК сжала мое плечо и отошла к настольному экрану.
Беллоуз подключил провода к сенсорам.
— Я вдвое увеличил эффективность препарата. Ты совершенно здорова. Если
воспоминание там, мы его вытянем.
Он кивнул МК, и она щелкнула переключателем. У меня кожа покрылась мурашками.
— Было что-нибудь странное после прошлого лечения? — спросил он.
О, конечно. Я обнаружила, что АВоБ содействует преступлениям, связанным с насилием,
из-за какого-то извращенного представления о предотвращении волн в будущем. Это достаточно
странно?
— Нет, сэр, — сказала я вслух.
— Ты уверена? Если у тебя есть какие-либо врожденные паранормальные способности, то
эти лекарства известны тем, что могут усилить их.
Я облизала губы. Он знает о машинообразных способностях моего мозга в
манипулировании воспоминаниями? Но это началось до последнего лечения, не после. Он не
может знать.
Я воспользовалась ответом, который я практиковала с моей матерью.
— У меня нет паранормальных способностей. Вы можете ознакомиться с моим школьным
делом. Ни единой записи.
— Хмм, — он накрыл свой подбородок рукой. — Даже с такой генетической
предрасположенностью? — мое сердце замерло. Они знают о Джессе? Но как?
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Твой отец, — сказал Беллоуз.
Мой отец? Что?
Не имеет значения. Мое сердце снова начало биться. Меня не волнует, как с чем-либо
связан мой отец, пока Джесса в безопасности.
— Ты думала, я не знаю? — Беллоуз усмехнулся. — Твое имя знакомо звучало. Оно
напомнило мне о мужчине, с которым я когда-то работал. Он так гордился своим первенцем. Он
пришел в лабораторию и кричал о том, что назвал ее в честь великого Каллахана.
Он отошел к своему экрану и поднял руку. Сферическая клавиатура выпрыгнула
навстречу его пальцам. Через мгновенье в воздухе повисло изображение моего отца. Точно такое,
как-то, что моя мама запрограммировала в свой медальон, который носит, когда не надевает
крестик.
— Я провел небольшое исследование, — сказал Беллоуз. — И оказалось, что этот самый
мужчина — твой отец.
Я уставилась на изображение. Губы моего отца расслаблены, выражение лица
мужественное. Я видела это изображение сотню раз, но я никогда до этого не видела паники,
заполнившей его глаза. Или это просто мое воображение?
— Что вам известно о моем отце? Как он связан с наличием у меня паранормальных
способностей?
Беллоуз изучал меня. Позади него ждала МК, ее пальцы балансировали над сферической
клавиатурой.
— Это секретно, — сказал ученый, в конце концов. — Если тебе не сказала мать, я не
могу обнародовать это.
Он кивнул МК. Она ввела несколько команд, и они вышли. В тот момент, когда дверь
захлопнулась, в комнату повалил дым.
Я не готова. Мой мозг не стал стальной броней. Новости Беллоуза широко распахнули
его. Глупая, глупая, глупая. Он специально это сделал. Ученый даже не собирался рассказывать
мне о моем отце. Он, вероятно, все это выдумал, просто чтобы заболтать меня.
Мой разум открыт. Настолько же открыт, как клочок неба над внутренним двором, как
воздуховод, который изгибается и покидает эту комнату. Открыт, как бездонная пропасть
готового разума.
Я иду по вестибюлю. Пол покрыт зеленым линолеумом, компьютерные мониторы
вмонтированы в плитку. Осветительные стены светятся так ярко…
Нет. Я не буду этого делать. Я не отдам им этот кусочек себя.
…что я могу разобрать одинокий след от обуви на полу. Едкий запах антисептика
обжигает мой нос.
Я стиснула зубы. Я сжала челюсти. Я не могу позволить воспоминанию добраться до
двери. Я не знаю, остались ли мои изменения. Я понятия не имею, убью ли я своего мужа-
изменщика или мою младшую сестренку. Мои пальцы вонзились в ладонь, распарывая кожу. Я
сжала руку в кулак так крепко, как только смогла. Крепко потому что он закрыт. Заперт. Он
никогда не откроется. Ни для Беллоуза, ни для кого-либо другого.
Речь о моей сестре, которую я пытаюсь спасти. Моей сестре. Закрыт.
Не знаю, как долго мы сражались, пары и я. Пот залил все мое тело, приклеил меня к
креслу. Мое сердце колотилось словно гипердвигатель — слишком сильно, слишком быстро,
слишком много для моего хрупкого человеческого тела. Я не могла расслышать ничего помимо
гудения у меня в ушах. Не могла разглядеть ничего помимо глубокой темноты под веками. Не
могла почувствовать ничего помимо резкого, металлического привкуса крови.
ЗАКРЫТ.
В какой-то момент приборы обезумели. Бип! Бип! Бип!
МК ворвалась в комнату, ввела в сферу команды и сорвала сенсоры с моей головы.
Беллоуз следовал прямо за ней.
— Что вы делаете? Мы почти справились.
— Ее жизненные показатели зашкаливали, — она надавила на кнопку, и ремни исчезли.
— Это воспоминание важно, но мы не принесем ее жизнь в жертву, чтобы восстановить его. Это
ясно?
Меня затошнило, и я упала на пол. Комната вращалась. Провода, компьютеры и оба
работника АВоБ носились вокруг меня в ветряной воронке.
— Ты права.
Как Беллоуз мог разговаривать, когда он летит боком? Почему его слова выходят
четкими, а не исковерканными? Он посреди торнадо, а я в его оке. Он никогда не прекратит
двигаться, а я навеки абсолютно неподвижна.
— Она не может умереть, пока не исполнит свое воспоминание. Ее преждевременная
смерть подвергнет всю систему опасности.
Он заколебался и пропал из моего поля зрения, а я зажала свой рот рукой. Как он может
это выносить? Мне плохо просто от наблюдения за его движениями.
— Я подправлю препарат, — его тело удлинялось до тех пор, пока он не вытянулся везде
вокруг меня. Я мотала головой туда-сюда, так как пыталась смотреть ему в лицо. — Доставьте ее
в ее камеру и проконтролируйте ее состояние. Завтра к этому времени у нас будет ее
воспоминание.
Это было таким облегчением, когда МК обхватила меня рукой за талию и увела от ветра.
Глава 13
МК наполовину вела, наполовину тащила меня назад по Лимбо. Я пыталась помочь ей, но
мои ноги отказывались работать. Я упала на пол, утянув МК и ее рюкзак вниз вслед за собой.
— С тобой все будет хорошо, — она помогла мне подняться на ноги. — Я собираюсь
сделать тебе инъекцию быстродействующего антидота. Это не по правилам, но Беллоуз
согласился. Он хочет, чтобы ты вернулась в полностью здоровое состояние как можно быстрее.
Мы, шатаясь, миновали офис со стеклянными стенами. Бакенбарды сидел за столом. Ни
следа Человека со Шрамом. Его смена уже должна была закончиться. Как долго я была в
лаборатории? Стены во всех камерах затемнены, должно быть, сейчас ночное время.
Мы вошли в мою камеру, и МК опустила меня на пол, устроив мои конечности, словно
это драгоценные изделия из серебра. Я почти могла поверить, что она заботится обо мне. Почти
поверила, что ее первоочередная задача — мое хорошее самочувствие, а не успех проекта.
Пока она не вынула из рюкзака иглу.
Твердую, цилиндрическую. Длиной примерно с мою ладонь, с желтой жидкостью. Я
тяжело сглотнула.
— Что… что ты собираешься с ней делать?
— Это антидот. Больно не будет, — она задрала рукав моего комбинезона, и я ощутила
рукой резкий щипок.
Антидот. Может, это то, что я ввела Джессе в грудь. Может, будущая я пыталась спасти