— Это он, да? — язвительным тоном поинтересовался щуплый молодой человек с хищным лисьим личиком в богатом плаще, словно нарочно, подбитом мехом того же животного.
Король Аладана Гвидо, тучный мужчина, укутанный в роскошные меха, кивнул с надутым видом. Набег гоблинов на Азатан, организованный им, не привел к открытой войне с соседним королевством, и Гвидо был зван на похороны короля Кальдиена в числе других знатных особ. Пребывание в Азатане раздражало и злило аладанского владыку. Все здесь напоминало ему об утерянных надеждах на занбаарский престол: и королева, давшая ему отпор в бою, и этот выскочка-гроссмейстер, как говорят ее любимчик. И особенно наглый долговязый чародей в ярко-алом плаще, столь неуместном среди черных похоронных одежд остальных присутствующих.
— Ну, что ж, муженька похоронили, — ехидно ухмыльнувшись, продолжил похожий на лиса князь Ридэля Мирен, — Теперь можно честным пирком, да за свадебку.
Гвидо, стоявший чуть впереди князя и прятавший пухлые ладошки в муфту из серебристых соболей, брюзгливо пожевал губами. Находившийся сбоку от Мирена темноволосый молодой человек в форме солдат Ордена вдруг резким движением ударил князя локтем под дых. Мирен задохнулся от боли и возмущения и во все глаза воззрился на наглеца.
— Ой, вы споткнулись, ваше высочество? — удивился парень.
В ту же секунду ридэльский князь получил второй удар локтем в то же место от стоявшего с другого боку юноши с длинными светлыми волосами, одетого в такую же форму.
— Осторожнее, ваше высочество, — молвил светловолосый невозмутимым тоном, — Тут очень скользко.
— Мерзавцы! — задохнулся от ярости Мирен, — Да я…
Не дослушав его, молодые люди с недоумением переглянулись и отошли в сторону. Погребальное пламя поднималось все выше. Черный дым валил в небеса. Короли и вожди, собравшиеся проводить Кальдиена в последний путь, стали подходить к пылающему постаменту. Они кланялись и один за другим шли к вырубленной в скале узкой крутой лестнице, ведущей вниз. Король Армаиса Налдар со свитой из двадцати вельмож, правитель Спрятанной Долины эльфийский князь Дарфион с дочерьми и своим советником Эгмаром Разнолесским, царица чародеев в сопровождении министров-волшебников, послы короля панских гномов, предводители армий, сановники и все прочие, и прочие молча прошли мимо погребального костра Кальдиена и спустились вниз. Последним ушел чародей Гвендаль Рено. Поклонившись объятым пламенем останкам, он несколько минут стоял, задумчиво опираясь на посох. Потом спустился вслед за остальными.
— Похоронили! — проворчал Гвидо Аладанский, не заметивший потасовки за своей спиной, — Если бы! Завтра еще урну с прахом будут тащить по всему городу и торжественно устанавливать в усыпальнице королей. Как же эти занбаарцы любят пышные затянутые церемонии по любому поводу! Это они от чародеев набрались, хоть и твердят, что терпеть их не могут. Хорошо хоть поминальный обед предусмотрен в перерыве между этими занудными действами. Надеюсь, он плавно перейдет в поминальный ужин. Все-таки Кальдиен был солидным правителем крупной державы и заслужил, чтобы на поминках угощали как следует.
— Эк вас разбирает! — ворчание Гвидо вернуло Мирену хорошее настроение, он скривил губы в ядовитой улыбочке, — Никак нервничаете, ваше величество?
— Да с чего? — Гвидо возмущенно встрепенулся, ожег князя обиженным взглядом и понес свою упитанную тушу к погребальному костру на поклон.
Его свита из царедворцев и воинов устремилась за ним. Мирен проводил короля понимающей ухмылкой. Вслед за похоронами прежнего правителя Занбаара должно было объявить имя нового. Кто бы ни был им назван, Гвидо заранее яростно ненавидел человека, занявшего место, на которое он сам так рассчитывал.
Площадка на скале вскоре опустела. Только ветер гулял, разжигая последние вспышки догорающего пламени, и воины Крылатого Льва, неподвижно замерев, стояли в карауле вокруг черного мраморного постамента.
* * *Как и надеялся король Гвидо, поминальная тризна в замке Аводор по богатству и пышности не уступала остальным траурным церемониям. После этого невеселого, но обильного яствами и винами пира, не все приглашенные смогли утром присоединиться к процессии, проводившей урну с прахом короля Кальдиена к месту вечного упокоения. Мрачный и величественный чертог из черно-красного базальта, возведенный на высоком холме за городом, исстари служил усыпальницей занбаарских королей. Туда под бой барабанов, в сопровождении огромной толпы жителей Азатана был доставлен прах почившего короля. Тяжелые двухстворчатые двери погребального святилища затворились за ним, и лишь служители, состоявшие при усыпальнице, были допущены внутрь. В длинном зале, едва освещенном огнем масляных ламп на бронзовых треножниках, в стенных нишах установлены были черные мраморные урны с прахом королей и королев. В промежутках между ними зал украшали каменные статуи государей в два человеческих роста. Вскоре к ним должна была добавиться и статуя Кальдиена.
Похороны завершились, но приглашенные короли и вельможи не спешили разъезжаться. На следующее утро в Зале совета по обычаю должно было прозвучать имя преемника Кальдиена — нового короля Занбаара. Этого события все ожидали с нетерпением, любопытством и страхом. Все знали, что прямого наследника у короля нет. О том, кто займет место на троне, ходило множество всевозможных слухов и домыслов от самых мрачных, до самых нелепых. Но все они так или иначе имели отношение к Гвендалю Рено, Чародею в Красном плаще. Он, как было известно, и будет тем, кто назовет нового монарха. Вечером того же дня, когда прах короля был перенесен в усыпальницу, Гвендаль, ни мало не волнуясь о том, какой ажиотаж разгорается вокруг его особы, отдыхал в покоях, выделенных ему на время пребывания в королевском замке. Многие, не находившие себе места в ожидании завтрашних событий, были бы изрядно удивлены, если бы увидели, что молодой румяный чародей по-стариковски сладко дремлет в кресле у камина, завернувшись в плед. Он удобно полулежал, склонив голову на грудь, его посох стоял в углу за книжным шкафом, а красный плащ, столь гордо развевавшийся по ветру на людях, висел у окна на спинке стула. Пригревшись у жарко натопленного очага, Гвендаль видел десятый сон и уже начинал похрапывать, как вдруг его блаженный отдых прервал настойчивый стук в дверь. Чародей пробудился не сразу. Какое-то время он пытался убедить себя, что стук ему снится, и пытался захрапеть еще громче, но в дверь продолжали требовательно стучать. Пришлось открыть глаза.
— Ну, сколько можно барабанить? — раздраженно спросил Гвендаль, поворачиваясь в сторону двери, — Может, меня нет?
— Тогда не храпи так громко, — ответил за дверью голос Вернигора, — Раз уж ты все-таки есть, то, может, откроешь?
— Что за вздор? Я вообще никогда не храплю! — возмутился Гвендаль, подвигал бровями, и дверь отворилась.
На пороге стоял Вернигор, на сей раз одетый в неприметную темную одежду простого воина. За его спиной в полутьме коридора Гвендаль увидел Веда, Евглена и королеву Эрию.
— Целое посольство! — удивился Чародей, откидывая плед, — Чего это вы все заявились сюда?
— Дело есть, — понижая голос, промолвил Вернигор и прикрыл дверь, пропустив внутрь остальных, — Завтра ты, наконец, расскажешь во всеуслышание о событиях пятнадцатилетней давности и представишь народу сына короля Альмиена. Не хочешь ли сейчас рассказать все нам?
— Так я и знал, — протянул Гвендаль и снова завернулся в плед, — С какой это стати? Переждите ночку и завтра честь по чести, в торжественной обстановке, как полагается…