– Ужас! – пискнула Вика. – Вот как у нас работает милиция… О присутствующих я, разумеется, не говорю, – быстро добавила она, бросив взгляд на майора.
– А что с остальными? – спросил Лицкявичус. – Кого-то еще осудили?
– Нет, Устименко так и остался единственным. Семьи других жертв также разрабатывали, но эта версия не нашла подтверждения.
– Значит, как вы это называете… «висяки»? – спросила я.
– Верно. Так считалось до последнего времени, пока не обнаружили последний труп – Веры Богатиковой. У нее вообще не имелось родственников. Была довольно состоятельная – все-таки главный врач больницы.
– Ну, если состоятельная, то явно не на зарплату – даже главврача! – заметил Никита.
– Эту версию вначале и приняли за основную, – кивнул Карпухин. – Решили, что она могла вымогать у кого-то взятку, но, к сожалению, ничего доказать не удалось, а присутствие в крови жертвы тех же веществ позволило наконец объединить все дела в одно. И, так как объединяющих факторов два – способ убийства и принадлежность жертв к одной профессии, – единственной стала версия о маньяке. Что скажешь, Павел, – это ведь как раз в твоей компетенции?
Кобзев недоверчиво хмыкнул.
– Что ж, – произнес он, – я и в самом деле принимал участие в психиатрическом освидетельствовании нескольких подобных типов и имею некоторое представление о такого рода преступлениях. Однако сразу скажу, что эти шесть случаев вовсе не кажутся мне типичными. Во-первых, места преступлений. Маньяк обычно действует на одной и той же территории – Чикатило, например, или битцевский маньяк. В этом же случае, выходит, территория не имеет для него значения – это очень интересно. Объединяющий фактор, разумеется, одинаковый способ убийства – и против этого, как говорится, не попрешь. Но именно способ меня и смущает.
– Почему? – поинтересовался Лицкявичус. – Чем он хуже любого другого?
– Обычно маньяк испытывает сексуальное наслаждение, мучая и убивая свою жертву. Согласитесь, использование инъекции не подразумевает ничего подобного! Джозеф Келлинджер отрезал члены мальчикам и подросткам. Карла Гомулка и Пол Бернардо демонстрировали пятнадцатилетней Кристине Флентч видеозаписи пыток, которым подвергалась ее предшественница. Даже когда убийства не связаны напрямую с изнасилованием, налицо сексуальная подоплека подобных преступлений: гетеросексуальные мужчины-убийцы нападают на женщин; гомосексуальные – такие, как Джон Уэйн Гэси или Джозеф Келлинджер, – нападают на мужчин. В любом случае убийство служит формой сексуальной мести. И в сознании каждого маньяка власть, ненависть, подавление, убийство и секс неразрывно связаны.
– А если допустить, что маньяк – женщина? – спросила я. – Я слышала, что, хотя подобный феномен крайне редок, он все же встречается. Кажется, женщиной вполне могут двигать другие мотивы и она способна находить удовлетворение в вещах помимо секса?
Павел кивнул, соглашаясь.
– Вы правы, Агния. Однако большинство жертв – мужчины. По меньшей мере, этой женщине нужно обладать огромной физической силой…
– …или иметь сообщника, – закончил Лицкявичус. – Смотрите, до чего мы тут договорились: группа маньяков убивает медицинских работников!
– На самом деле это не исключено, – заметил Кобзев. – Такие случаи встречаются еще реже, чем женщины-маньяки, но существуют теории групповых серийных убийств. В этом случаи обычно присутствует один маньяк, разрабатывающий идею и атрибуты убийств, а его помощники помогают осуществлять замысел. Я никогда в жизни не сталкивался с подобными вещами, но много читал. Возьмем, к примеру, осужденную год назад супружескую пару из Англии. Они заманивали к себе приезжих, пытали, насиловали и убивали. В подвале их дома были обнаружены останки многочисленных жертв, среди которых была их собственная дочь.