У меня есть в «Гортензиях» любимая история по имени Элен. Так зовут даму, живущую в девятнадцатом номере. Только она устраивает мне настоящие передышки, что для сиделки нашего гериатрического заведения является настоящей роскошью.
Персонал окрестил Элен «дамой с пляжа».
Когда я поступила на работу в «Гортензии», мне сразу объяснили: «Все дни она проводит на пляже, под зонтиком…» – а после ее появления в доме на крыше поселилась чайка.
В нашей местности чайки не водятся. В Центральной Франции полно дроздов, воробьев, скворцов и ворон, но чаек нет. Кроме той, что живет у нас над головами.
Только Элен я называю по имени.
Каждый день, после утреннего туалета, ее усаживают в кресло, стоящее перед окном, и уверяю вас, она видит не крыши Милли, а что-то сказочно прекрасное вроде небесно-голубой улыбки, хотя глаза у нее в точности такие, как у всех остальных постояльцев, – цвета застиранной простыни. И все-таки, если на меня нападает хандра, я прошу жизнь подарить мне зонт вроде того, который есть у Элен. Этот зонт – ее муж по имени Люсьен. Вернее будет сказать – почти муж, поскольку официально он так никогда на ней и не женился. Элен пересказала мне всю свою жизнь. Всю – но частями, как пазл, словно подарила самую прекрасную вазу или статуэтку из своего дома, предварительно разбив на тысячу осколков. Случайно.
Уже несколько месяцев Элен говорит все меньше, будто песня ее жизни заканчивается и звучит все тише.
Каждый раз, выходя из комнаты, я накрываю ноги Элен пледом, и она говорит: «У меня будет тепловой удар». Элен не бывает холодно, она даже зимой позволяет себе роскошь нежиться на солнце, пока мы греем задницы на дряхлых приютских радиаторах.
Насколько мне известно, у Элен есть только дочь, других родственников нет. Роза – художница и рисовальщица. Она сделала много портретов родственников углем, пишет моря, порты, сады и букеты цветов. Все стены комнаты Элен завешаны ее работами. Роза живет в Париже. Каждый четверг она приезжает поездом, берет напрокат машину и отправляется в Милли. При каждой встрече повторяется один и тот же ритуал. Элен смотрит на дочь издалека, оттуда, где сейчас живет.
– Кто вы?
– Это я, мама.
– Не понимаю, мадам.
– Это я, Роза.
– Нет… моей дочке семь лет, они с отцом пошли купаться…
– Вот как… купаться…
– Да, с ее отцом.
– А когда они вернутся?
– Скоро. Сейчас. Я их жду.
Потом Роза открывает книгу и читает матери отрывки какого-нибудь романа. Чаще всего она выбирает любовные… Закончив, Роза оставляет книжки мне, это ее способ выразить мне благодарность. За то, что забочусь о ее матери, как о своей.
Самая безумная глава моей жизни началась в прошлый четверг, около трех часов дня. Я толкнула дверь комнаты № 19 и увидела его возле кресла Элен. С портретов, написанных Розой, на нас смотрит Люсьен. А сейчас он сидит рядом с Элен. Я смотрю на них, разинув рот, как полная дура, и не смею шевельнуться: Люсьен держит Элен за руку. Я ни разу не видела у нее такого выражения лица, кажется, что она открыла нечто невероятное. Он улыбнулся. И сказал:
– Здравствуйте, вы Жюстин?
Я подумала: «Надо же, Люсьен знает, как меня зовут. А что, это нормально. Призракам известны все имена живых и много такого, о чем мы понятия не имеем. Теперь я сообразила, почему Элен ждала его на пляже и остановила время!»
Ясно, что встретить такого мужчину – все равно что выиграть миллион по трамвайному билету.
Его взгляд… Никогда не видела подобной сини. Даже в каталогах, по которым бабуля заказывает товары на дом.
– Вы приехали за ней?
Он не отвечает, Элен тоже молчит, но как она на него смотрит, с ума сойти! Куда только девался выцветший цвет глаз!
Я подошла, поцеловала Элен в лоб, и он показался мне горячее обычного. Мое состояние можно сравнить с небом, о котором говорят: «Дьявол выдает замуж дочь…» – у меня в душе шел дождь и светило солнце. Люсьен наконец-то вернулся на морской берег, чтобы увести любимую в рай. Я больше ни разу не видела Элен такой.
Я взяла ее за руку.
– Чайку тоже заберете? – сдавленным от волнения голосом спрашиваю я у Люсьена.
Он отвечает недоумевающим взглядом. Он не понимает, о чем я говорю. Этот человек – не призрак.
Никогда за всю жизнь мне не было так страшно, как в то мгновение. Он был живой, настоящий. Я резко повернулась и сбежала из комнаты № 19, как воровка, застигнутая на месте преступления.
Глава 6
Люсьен Перрен родился 25 ноября 1911 года в Милли.
В его семье наследственная слепота передавалась от отца к сыну и поражала только мужчин. Они начинали слепнуть уже в раннем детстве. Ни один Перрен не увидел огоньков двадцати свечей на именинном торте.