Соч. 24, № 6 «Только встречу улыбку твою».
Это стихотворение было положено в основу восьми романсов. Наиболее близкий по времени к Метнеру — романс Спендиарова (1907). Что привлекало композиторов в этом творении поэта? Мне кажется, что красота, возможность достижения красоты — «в грядущем цветут все права красоты» — и песня как символ прекрасного, символ творчества — «О дитя, как легко средь незримых зыбей доверяться мне песне твоей» и т. п. Стихотворение заканчивается утверждением: «Только песне нужна красота, красоте же и песен не надо».
В романсе на эти стихи Метнер избежал «красивости», которой грешат многие произведения на стихи Фета. Он отказывается, и видимо сознательно, от расхожих интонаций, сентиментальных мелодических формул песенно-романсовой лирики второй половины XIX века, его задача — создать новый интонационный пласт, который в будущем портретировал бы его время, но не посредством чрезмерного усложнения выразительных средств, а путем преодоления стереотипов.
Это единственный романс, в котором нет фортепианного вступления и исполнителю надо «за кулисами» настроиться на тональность, но затем ему почти не встретится трудностей в овладении материалом, так как в первом разделе вокальная партия дублируется в правой руке пианиста, во втором — та же мелодия, но варьированная мелодически и ритмически (синкопы несколько смягчают «рубленую» мелодию), в партии фортепиано появляется новый штрих — имитируются соловьиные трели. Именно во втором разделе достигается эмоциональная кульминация (т. 24): и «трели», и регистровый «переброс» аккордов должны создать певцу условия для выстраивания этой кульминации. С момента вступления голоса в третьем разделе крайние звуки партии фортепиано находятся на расстоянии почти четырех октав друг от друга, воображение дорисовывает картину: на пианиссимо из выси этого пространства звучит тихо и спокойно голос, поющий песню. Мелодия, вариантная по отношению к предыдущим разделам, смягчена триолями: она должна исполняться сердечно и мечтательно. К сожалению, Метнер допускает вольность по отношению к поэтическому первоисточнику — повтор (как мне кажется, не служащий украшению) последних слов «не надо».
Соч. 24, № 7 «Шепот, робкое дыханье».
Со многими стихотворениями Фета я настолько сжился, что мне кажется — я с ними родился! Среди них самое, наверно, близкое — «Шепот, робкое дыханье...». Это чудо! Как в нем мало слов и сколько трепетных чувств! Гений поэта отобрал именно те сочетания слов, за которыми — бесконечность музыки.
Стихотворение о влюбленных и о природе: ночь сменяется зарею, расцветают чувства влюбленных.
Метнер сочинил короткий романс — в 17 тактов (из них 4 приходятся на вступительные), причем исключительно простыми средствами: короткие восходящие и нисходящие мотивы сопровождаются несложным аккомпанементом, в котором можно услышать параллельные вокальной партии выразительные интонации. Композитор поставил в самом начале два существенных требования: пианисту играть с левой педалью, а вокалисту петь постоянно сдержанным звуком.
Я задаюсь вопросом, что же лучше — прочесть это стихотворение или исполнить романс Метнера или романс любого другого композитора, вдохновленный этим стихотворением (среди 16 — Римский-Корсаков, Балакирев)?
Соч. 37, № 4 «Вальс» («Давно ль под волшебные звуки...»).
Сюжетно он является как бы трагическим дополнением к вальсу на слова Дельвига «Могу ль забыть то сладкое мгновенье» (соч. 32, № 5). Там — счастливое свидание на балу, здесь — воспоминание о бале, и вот уже герой видит свою любимую в гробу. Не снилось ли ему все это?!
Этот вальс очаровал меня с первого знакомства, легко запомнилась мелодия первого раздела (первая строфа стихотворения), в двух других — тонко варьируемая каскадом композиторских находок соответственно меняющемуся содержанию. В партии фортепиано смены сложных гармоний сочетаются с подголосками, звучащими «подтекстом» к вокальной мелодии, а в тактах 57—67 фортепиано выходит на «авансцену»: после слов «я спал» (гласная «а» вокализируется пять тактов на ниспадающем от си2 к до2 мотиве) певец замолкает, и в аккомпанементе рокочущие басовые звуки рояля с отзвуками основной мелодии усиливают таинственно-завораживающую атмосферу. Вступающий далее голос продолжает: «Над постелью моей стояла луна мертвецом». В слове «луна» последняя гласная как бы повисает, высоко на ля2 тянется три такта, но особенно замечательно этот эффект применен на слове «мертвецом» — согласную «м» надо тянуть закрытым ртом три такта. Создается впечатление звука, летящего куда-то в сферу невидимого.