Слезы быстро высыхают, стоит Максу притянуть меня ближе к себе. Но едва наметившаяся, ещё пока незаметная глазу улыбка тут же сходит с моего лица, когда его губы нежно касаются моих.
И как только я прикрываю глаза, потянувшись ему навстречу, крепкие мужские руки смелее прижимают меня к себе, и поцелуй уже не кажется таким робким. Обоняние улавливает давно забытый аромат, от которого, как и несколько лет назад, у меня начинает кружиться голова. Разве так бывает? Так долго я злилась на него, ненавидела, проклинала последними словами, а сейчас стою посреди улицы, позволяя ему себя целовать.
- Пусти, Макс, - нахожу в себе силы оттолкнуть его. - Глупо это всё как-то, - поправляю на себе одежду, чтобы хоть чем-то занять руки и отвести взгляд от парня.
- Глупо? - слышу его неуверенный голос, но не отвечаю.
- Мне пора, - в моем голосе проскальзывают нотки рвущегося изнутри раздражения, поэтому я максимально быстро стартую с места, мечтая как можно скорее остаться наедине с самой собой.
- Алёна, подожди, - его рука касается моего плеча.
- Максим, пусти, - дёргаю плечом, скидывая его руку с себя и продолжаю путь, но тут же неловко спотыкаюсь и снова оказываюсь в его объятиях.
- Что происходит? Можешь мне объяснить, какая муха тебя укусила? - развернув меня к себе лицом, спрашивает Макс.
- Всё в порядке, просто я хочу домой, - стараюсь говорить увереннее и спокойнее, чтобы убедить в этом парня, хотя на самом деле в душе бушует шквал эмоций, и в любую секунду я могу взорваться.
Слишком просто он расположил меня к себе, слишком быстро заставил забыть те чувства обиды и боли, и слишком легко я поверила ему, а ещё и расплакалась перед ним, как дура.
- Пожалуйста, я не держу, - убирает от меня руки, но продолжает сверлить взглядом, ожидая дальнейших действий.
- Пока, - резко разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу от него.
Глава 29
Вечером следующего дня домой возвращается бабушка.
- Ты хоть на улице-то была? Бледная, как поганка, - слышу от неё вместо приветствия.
- Была, - отвечаю, кутаясь сильнее в плед. - Как съездила?
- Ох, лучше бы не ездила, - начинает причитать бабуля, а дальше я слушаю вполуха. Она долго жалуется на городскую суету и медицинских работников, с которыми пришлось ей там столкнуться, на поездку в целом и на что-то ещё, а я лишь иногда киваю ей.
- Заболела, что ли? - обеспокоенно спрашивает, подходя ближе ко мне, и тут уж мне приходится ответить.
- Нет, всё хорошо, - отнекиваюсь, хотя на самом деле чувствую себя отвратительно.
- Что-то ты мне не нравишься, - касается ладонью моего лба, затем перепроверяет губами.
- Всё нормально, ба, - отмахиваюсь снова, но бабушку обмануть не удаётся.
- Как же нормально, когда лежишь тут ни жива, ни мертва? - цокает, и мне приходится встать, чтобы унять её беспокойство.
- Я серьёзно, просто не выспалась, читала ночью долго, - прохожу мимо бабушки, на ходу обдумывая план побега. - Пойду прогуляюсь.
Выхожу из дома и вместо того, чтобы пойти на улицу, я иду в сарай, где хранится лестница. Помня своё неудачное падение, я аккуратно пристраиваю лестницу, долго проверяю её на прочность и поднимаюсь на крышу.
С высоты открывается чудесный вид на огороды и поля за ними, на соседские дома и придомовые участки. Мой взгляд невольно задерживается на доме Ярославцевых. Сама не знаю, почему я так пристально наблюдаю за соседскими окнами. И что я буду делать, если он прямо сейчас появится в поле моего зрения?
Я много думала о произошедшем вчера. О том, что случилось тем летом на самом деле. Оказалось, что всё, что видела и знала я, - неправда. А люди, которых я считала своими друзьями, таковыми не являлись вовсе. И этих лет, проведённых вдали от Максима, могло бы и не быть. Хотя, кто знает, как сложились бы наши отношения, не вмешайся в них кто-то третий.
За своими воспоминаниями не слышу, как открывается калитка, а когда взгляд натыкается на знакомую фигуру молодого человека, бежать становится поздно, потому что он, не отрывая от меня глаз, идёт к нашему сараю.
Максим лихо залезает на крышу и подходит ко мне, смотрит внимательно, ждёт чего-то молча, а я начинаю нервничать. Чувствую, как потеют ладони, а по спине тонкой струйкой стекает пот. Может, у меня и правда температура поднялась? Надо было оставаться дома и выпить жаропонижающее. Почему он молчит? И смотрит так, словно хочет прочитать мои мысли, нет, словно знает то, о чем я думаю.
Отвожу глаза, когда становится совсем невыносимо, и решаюсь нарушить тишину:
- Почему ты срубил яблоню? - трескучим от напряжения голосом озвучиваю волнующий меня вопрос.