— Я такъ боялся, что ты не пріѣдешь!
Ѳома Богдановичъ не далъ мнѣ отвѣчать, — онъ повисъ мнѣ на шеѣ, и горячія слезы его закапали мнѣ на лицо.
— Ну и будетъ, Ѳома, будетъ! заговорила вошедшая за мною Анна Васильевна, — оставь его, оставь съ Васей, нехай себѣ пріятели переговорятъ промежъ себя тихимъ разговоромъ. A мы пойдемъ чай кончать къ Степану Парѳенычу… Смотри, Борисъ, не давай Васѣ кашлять слишкомъ! поручала она мнѣ, улыбаясь черезъ силу и уводя подъ руку послушнаго и едва сдерживавшаго свои всхлипыванья мужа.
Студентъ, захвативъ съ собою стаканъ свой съ чаемъ, ушелъ вслѣдъ за ними.
Я остался одинъ съ Васей.
Онъ глядѣлъ на меня огромными, словно ввалившимися къ какую-то пропасть и оттуда высматривавшими глазами, и протянулъ мнѣ руку. Я схватилъ ее и тотчасъ же выпустилъ: Вася застоналъ слегка. Я выпустилъ эту бѣдную руку, не переносившую уже болѣе прикосновенія другой руки, и испуганно уставился на него.
Онъ улыбался свѣтлою, умиленною улыбкой.
— Перемѣнился я? спросилъ онъ, и не ожидая моего отвѣта,
проговорилъ онъ тутъ же съ насмѣшливымъ оттѣнкомъ, какъ бы для того, чтобъ я никакъ не вздумалъ расчувствоваться. Но слезы уже подступали мнѣ въ горлу.
— Вася, неужели это правда? вырвалось у меня помимо воли.
— Правда, Борисъ, правда! и въ голосѣ его мгновенно зазвучало выраженіе какой-то безмѣрной, всего его охватившей радости, — теперь близко, очень близко. Онъ закрылъ глаза — и снова открылъ ихъ, и опять съ тою же блаженною улыбкой взглянулъ на меня.
— Иногда такъ и кажется, заговорилъ онъ снова, — что вотъ, вотъ все уже кончилось, и я… Ахъ, Борисъ, еслибы ты зналъ, какъ сладко умирать!
Я тупо глядѣлъ на изсохшія, синія губы, лепетавшія эти страшныя слова… "Сладко умирать!" безсознательно повторялъ я внутренно. Языкъ мой не шевелился.
— Я такъ благодарю Бога, продолжалъ Вася послѣ долгаго молчанія, въ продолженіе котораго усиленно вздымавшаяся его грудь набиралась воздуху, — благодарю, что это пришло такъ вовремя; послѣ того… ты знаешь, — я такой злой, жестокій сдѣлался… Я всѣхъ ненавидѣлъ. Когда ты уѣзжалъ, я признаюсь тебѣ, я даже радъ былъ… Прости меня, Борисъ!
Я опустился на колѣни предъ нимъ и зарыдалъ, прижимаясь къ нему головой. Его тонкіе, холодные пальцы коснулись моихъ волосъ, — я содрогнулся съ головы до ногъ… Что-то уже неживое чувствовалось въ этомъ прикосновеніи.
— Не плачь, милый! говорилъ онъ. — Пойми…. это величайшее счастіе… Я бы не хорошій человѣкъ вышелъ, еслибы мнѣ суждено было жить. Но онъ, онъ выпросилъ, видно, съ какимъ-то упоеніемъ промолвилъ Вася, — мы съ нимъ опять…
Изъ сосѣдней комнаты послышался мнѣ голосъ Анны Васильевны; она какъ будто подошла въ полураскрытой двери. Я тотчасъ же вспомнилъ…
— Вася, не подымаяся съ колѣнъ и глядя ему прямо въ глаза, началъ я, — ты у меня просишь прощенія… и у всѣхъ… A самъ ты — простилъ?
Онъ тотчасъ же понялъ, о комъ я заговорилъ. Вѣки его широко закрылись, и онъ, какъ въ прежніе дни, провелъ рукой по безжизненному лицу.
— Я о ней каждый день думаю…. промолвилъ онъ — и примолкъ.
— И хорошо думаешь, Вася?
Онъ заговорилъ точно во снѣ:
— Я вспоминаю…. когда я былъ ребенкомъ…. ночью она приходила къ моей кроваткѣ. Я всегда просыпался въ это время…. такъ чудесно запахнетъ вдругъ и зашуршитъ что-то. Я зналъ, — вотъ она сейчасъ наклонится надо мною, красивая такая, съ брилліантовою звѣздой въ волосахъ, и поцѣлуетъ… A свѣтъ отъ моей лампадки упадаетъ на ея звѣзду, — и такъ сверкнетъ она, что глазамъ больно… Я зажмурюсь… и опять засыпаю… И только чувствую теплый поцѣлуй на моей щекѣ… Грезится мнѣ: пришла за мной добрая волшебница…. и мы съ нею сейчасъ… въ золотой колесницѣ…
Кашель, грохотавшій гдѣ-то въ самой глубинѣ его груди, раздирающій ухо кашель не далъ ему кончить.
— Вася, началъ я опять, когда онъ успокоился, — развѣ бы ты не хотѣлъ, чтобъ и теперь, предъ сномъ, мать твоя, мать, Вася, пришла къ тебѣ и поцѣловала, какъ тогда?…
— Скоро другая красавица меня поцѣлуетъ, отвѣчалъ онъ на это съ улыбкой, отъ которой всѣ волосы у меня приподнялись.
— Но неужели же, настаивалъ я, перемогая себя, — еслибъ она теперь пріѣхала, была здѣсь, ты бы не захотѣлъ увидѣть ее, помириться съ матерью?