Застолбив за собой компьютер с креслом поудобнее, Никита исследовал его программное содержимое и не удержался - запустил Internet Explorer.
- Жаль, интернета нет. - не в серьёз огорчился Никита. - Отправил бы письма бабушкам, что жив и здоров, чего им тоже хотел бы пожелать, да...
Николай смотрел сочувственно: его тронул внезапный переход Никиты от шутовства к горечи.
- Они умерли ещё в первую эпидемию. - продолжил Никита: - А почта осталась. Вот я и писал им письма, как живу без них, как по ним скучаю... - у Никиты на глаза навернулись слезы, слезы обо всём сразу, о том, что пришлось пережить в последние дни: он словно внезапно оттаял, вспомнив о близких: - Чтобы не держать в себе, мне иногда поорать нужно, сломать что-нибудь. Не обращай внимания. И ничего не говори. Это сейчас кстати.
А что тут скажешь? У самого нервы на пределе. Николай хотя бы чувствовал себя дома, в привычной обстановке. Как помочь Никите? Орать, пусть орёт, а вот ломать ничего не надо.
Неожиданно в комнату зашла, невидимая для живых, Контактёрша. Она, как для неё обычно, была в командировке, умерла в гостинице, а кое-какие её вещи остались в Лаборатории. Поэтому Контактёрша иногда сюда приходит. Не за вещами, разумеется. Ей здесь нравится. А вещи лишь повод и возможность: пути призраков ограниченны. С чем это связано она не знает. А сколько интимных моментов припоминалось! Как-то в спальном помещении её однажды поимели сразу трое молодых горячих охранников. Ах!
- А я что говорила? - Контактёрша оценивающе смотрела на Никиту, но слова её относились к Николаю: - Гомик! А Левашов спорил! Меня на мякине не проведёшь. А парнишка, что надо! - это она уже про Никиту. - Красивая пара. Можно сказать, у обоих вкус есть, раз друг дружку выбрали. Ах...
Николай контролировал свой обычный суточный цикл, а Никита нет. Их часы бодрствования и сна разошлись сразу: Никита в первый же день не успокоился, пока не посмотрел почти всех "Зловещих мертвецов" и только после этого пошёл спать, тогда, как Николай только проснулся. Вроде бы и неплохо, что друг другу глаза не мозолят, но и не хорошо. У одного - ночь, у другого - день. А работы много и нужна помощь: проводить дополнительную проводку, переставлять оборудование, проверять работу аппаратуры.
Чтобы обезопасить Лабораторию от прежних хозяев Николай сменил входные коды, изменил схему запуска генераторов. Теперь войти сюда не сможет никто кроме него и призраков прошлого. Для экономии энергии ограничил нагрузку аварийного питания, отключил жизнеобеспечение излишних помещений. Даже грубый расчёт показывал, что двоим здесь можно прожить лет десять, но жить в Лаборатории Николай не собирался. Это всё на крайний случай.
В двух секретных, опломбированных комнатах, возле которых раньше всегда стоял пост охраны, Николая ждал сказочный подарок: они набиты оружием и боеприпасами. Если кому-то кажется, что спецслужбы, это что-то разумное и организованное, то, как раз тот случай, когда, если кажется, креститься надо. Лаборатория, убежище, база мобильного спецподразделения, склад оружия и ещё неизвестно что - завидная многофункциональность. Только общий замысел не складывался, потому что каждую функцию контролировала независимая служба. Охрана добросовестно по приказу бросила опломбированные комнаты, о содержимом которых должны были позаботиться другие командиры, да в смертельной суматохе при слабой голове руки не дошли.
Сближение суточных циклов обитателей подземелья происходило шумно. Спросонья Никита безотчётно хамил и матерился. Николай не принимал это на свой счёт. Когда идёшь вдоль похабно исписанного забора, не стоит преувеличивать: не всё там написано только о тебе. Потом Никита непременно извинялся и даже полдня вёл себя паинька-паинькой. Николай верил не в бога, а в Высший разум, который почему-то дал ему именно такого спутника и помощника. Вероятно, для того чтобы жизнь не казалась большим кладбищем.
Некоторым занятиям Николай отводил время, когда Никита спал, чтобы не навлекать вопросы, ответов на которые не было, если не считать предположений. Со стороны это выглядело как эксперименты по телекинезу, но Николай не считал уместным применять сей парапсихологический термин в своём случае. Мысль - это сила! Кто бы сомневался, но не в том смысле, что она может двигать предметы и кипятить воду в чайнике. Зачем так умалять умственную деятельность?
И всё же, Николай на расстоянии: кипятил воду в стакане, сжигал намертво микросхемы, взрывал кристаллы кварца. Мог создать что-то вроде шаровой молнии размером с горошину, но управлению это создание поддавалось плохо, вело себя хаотично и разрушительно. Предметы двигать не удавалось, даже самые маленькие. Зато, подбрасывая монетку, Николай мог заставить её сколько угодно раз подряд выпадать орлом, или решкой. Древние считали жребий божьей волей. Чтобы они сказали теперь? Да то же самое! Божья воля иногда причудлива, а конкуренция с ней - либо глупость, либо неуёмная, предосудительная гордыня.
Три раза, пытая судьбу кому мыть посуду, Никита нарвался на происки Николая, причём "монетку" предложил сам. Почувствовав неладное, неудачник сменил жребий на обломанную и не обломанную зубочистки. С первого же захода мытье досталось Николаю, что, по мнению Никиты, доказывало - торжество справедливости неминуемо!
В нарды, в кости, в "угадай, где шарик" и в рулетку с Николаем играть не стоило, потому что обойдётся дорого. Но практическое азартно-игровое приложение сил его не занимало. Николай пытался понять, как это всё происходит и при каких условиях?
На каком расстоянии, за какое время и в какой среде закипает от его усилий вода? Николай провёл десятки экспериментов, но объяснить результаты не мог. Простой расчёт показывал, что количество необходимой для этого энергии человеческий организм выработать не в состоянии, не говоря о том, чтобы ещё и передать её без потерь. Энергия - ключ к разгадке. Откуда она берётся? Николай, иногда успешно, иногда нет, мог лишь управлять этой энергией, концентрируя её мысленно в пространстве. Как её накапливать?
До своей искусственной смерти, Николая мучили жуткие кошмары наяву. Теперь он понимает, что их причина - энергетическое голодание мозга. Видение чужих смертей было подсказкой. Поэтому Николай и поставил на себе эксперимент, который так напугал Левашова. Состояние изменилось к лучшему, кошмары пропали. Что произошло? Организм по-прежнему не мог обеспечить режим работы мозга Николая. Дополнительная энергия приходила извне. Её хватало на всё, включая телекинезные и рулеточные чудеса. Энергия мысли тут совершенно не при чём.
При Серой смерти некогда было заниматься собой, а теперь, когда человеческий мир стал другим, неординарные способности Николая давали ему бесспорное преимущество в конфликтной среде новой жизни. Нет разницы - вскипятить стакан воды, или стакан мозга противника. Но на это требуется время. Эксперименты показали, что если кто-то попытается вскипятить его мозги, то Николай успеет три раза выстрелить в ответ, хотя и одного выстрела достаточно. Если сбросить со счетов его опытность и реакцию, то пуля всё равно может оказаться проворней. Тем не менее, полно других ситуаций, когда адекватный ответ не последует.
Так прошла подземная неделя. Лаборатория надёжно запечатана. Пора двигаться дальше.
- Собирайся. Уезжаем. - поставил Николай перед фактом Никиту.
Уезжать никуда не хотелось. И фильмы ещё не все посмотрел. И куда опять? Что ему неймётся? Никита расстроился, да что сделаешь? Упасть на пол, сучить ножками и орать благим матом?
- Вернёмся мы сюда ещё не раз. - успокоил Николай, увидев реакцию Никиты. - Так нужно. Ты как маленький.
Поверхность Никита воспринял напряжённо, словно шёл в клетку со львами. В Лаборатории он забылся от всего, представляя, что летит на космическом корабле, а фильмы дополнительно отшибали мозги напрочь. И вот полёт закончился, под ногами снова недружественная планета человекообразных монстров.
***
Путь был недолгим. Асфальт сменился грунтовкой, которая уводила в заброшенный посёлок, но и с неё съехали. По дороге похожей на тропу, подъехали к двухэтажному кирпичному дому, огороженному невысоким деревянным штакетником. Невдалеке от калитки грелся на солнце беспризорный беспородный пёс. Увидев, выбравшихся из машины Николая и Никиту, он радостно завилял хвостом, но на встречу не бросился.