Собак ни в доме, ни во дворе не держали, но этого пса подкармливали. В благодарность он симулировал охрану, за что и получил кличку Симулянт: лениво тявкал на незнакомых людей, но стоило на него цыкнуть, как он ретировался, поджав хвост, отбегая на безопасное расстояние от потенциального обидчика.
- Симулянт! - позвал собаку Николай и, дождавшись, когда пёс, выражая вихляющими движениями тела своё полное подобострастие, приблизился, достал пистолет и выстрелил. Не успев взвизгнуть, пёс забился в конвульсиях.
Разомлевший от вида дружелюбной собаки Никита вздрогнул всем телом.
- Сколько можно убивать! - зло закричал Никита. - Всех будем убивать?
- Как ты думаешь, что он ел все эти дни? - спокойно спросил Николай.
Никита не сразу понял вопрос. Мало ли что едят собаки? Но быстро вспомнил: первое время по дороге им часто попадались мирно соседствующие компании крыс и собак, поедающие трупы. А один раз Никита увидел, как на опушке леса человеческими останками лакомились милые, безобидные ёжики.
Дичающие собаки - проблема. В посёлке рядом их много. Этим нужно заняться в первую очередь - решил Николай.
Новое пристанище Никите понравилось. На первом этаже - кухня-столовая, вполне современная с минимумом деревенской архаики; кабинет-библиотека; какие-то шкафы и шкафчики; в дальнем углу сантехнический блок с душем и унитазом; вход подвал. Второй этаж - спальный: в самой просторной комнате стояла большая семейная кровать, вызвавшая у Никиты возглас одобрения с намёком, но Николай его не поддержал и указал фантазёру на другие двери. Три комнаты почти одинаковые, две очень женские по виду. Никита выбрал третью, не зная о том, что раньше в ней жил Николай.
В первый же день Никита навредил сантехнике дома, пытаясь неправильно добыть горячую воду, чуть не спалил кухню, балуясь со спиртовкой, и умудрился сломать кровать в своей комнате, зачем-то пробуя новое ложе на прочность, подпрыгивая на нём.
- Зачем тебе голова? - не выдержал невозмутимый Николай.
- Зачем голова, когда руки из жопы растут и под хуй заточены? - вынужден был согласиться Никита, искренне чувствуя себя виноватым.
Опасаясь оставлять Никиту одного, Николай не хотел давать ему времени на самостоятельное освоение дома. Да и вольный, лабораторный график жизни закончился. Впереди трудовые будни! Не подозревая об этом, Никита сладко спал в отремонтированной кровати. Проблема его побудки снова стала актуальной. Воинский окрик, тормашение, будильник под ухо - всё это предпосылки утреннего мини скандала. В домашней обстановке Николай вдруг вспомнил, как его в детстве будила мать - она клала ладонь на его щёку.
Николай колебался: "материнская побудка" - слишком интимно. Кто ему Никита? Случайный попутчик? Любого другого Николай высадил бы из своей машины по дороге сюда и подальше отсюда, но не Никиту. Трудно представить в прошлой жизни ситуацию, в которой они бы пересеклись даже мимолётно. А даже если бы пересеклись по маловероятному стечению обстоятельств, то, скорее всего, прошли бы мимо друг друга. И даже если бы нечаянно стукнулись лбами, их встреча продолжилась бы не дольше, чем требуется для взаимных извинений. Николай так думал, предполагал, но не был уверен, что это так. Причины, обстоятельства - для судьбы это лишь фон, который может быть каким угодно: встреча в метро или крушение мира - это не имеет никакого значения, у судьбы свои причины. Такое объяснение, хотя и приходило в голову, не устраивало Николая, потому что ничего не объясняло, а только красиво выглядело. Привычней была околонаучная образность, если рационального объяснения нет. Николай и Никита - два космических тела, случайно пролетая мимо друг друга, они зацепились своими гравитационным полями, и теперь им не суждено разлететься в разные стороны.
Никита проснулся от чего-то необычного. Он открыл глаза и не мог понять, что происходит, чувствовал уютное тепло на щеке.
- Просыпайся, пожалуйста. - попросил Николай и убрал руку.
- Если я умер, то почему я в раю? - удивился Никита: у Железного дровосека оказывается лёгкая рука, кто бы мог подумать! - А ещё раз можно?
Отрицательно качнув головой, Николай встал с табуретки и пошёл к выходу из комнаты.
- Встаю! Встаю! - почти крикнул ему вдогонку Никита. - Убедил!
То, что Николай называл посёлком, в действительности было деревней вольных непотомственных крестьян. Они облюбовали это место вблизи города для подсобных хозяйств, которые со временем переросли в маленькие фермы. Добротные дома соседствовали с летними домиками и основательными дачами - вперемешку. Место не считалось престижным, и это спасало постоянных и приезжающих только на лето жителей от внимания властей. Электричество сюда провели ещё в пору некого садового товарищества, о котором за давностью лет никто не помнил.
Николай не ошибся: по посёлку по-хозяйски бродили безнадзорные собаки. Обглоданные человеческие трупы говорили о том, что дармовая пища закончилась. Завидев людей, собаки насторожились и наблюдали.
- Вернись-ка в машину, пока я разберусь. - предложил Николай.
Никита не стал спорить. Собачки явно не обрадовались гостям и выглядели угрожающе. Очевидно, Никита слишком резво направился обратно к машине, и это вызвало реакцию друзей человека. Тявкнул один пёс, а за ним остальные. Округа огласилась злобным собачьим лаем. Николай, с двумя пистолетами наизготовку и автоматом на земле у ног, не торопился действовать. Окончательно осмелев, собаки подошли совсем близко. Никита смотрел с ужасом: они сейчас набросятся на Николая и сожрут его! Набросятся, если хотя бы один пёс из стаи на это решиться. Именно такого и высматривал Николай, но не видел. Лающая свора угрожающим поведением хотела лишь вытеснить незнакомца со своей территории.
Наконец царь горы появился. Огромный, лохматый, цепной от рождения пёс, примчался из какого-то дальнего двора на всеобщий лай. Близкого знакомства с ним Николай не стал дожидаться и выстрелил. Подкошенный пулями пёс упал на землю и пронзительно заскулил. Общий лай прекратился. У стоящих рядом с ним собак раздувались ноздри: их пьянил запах свежих ран собрата, который ещё подавал признаки жизни. Свора потеряла интерес к Николаю, а не разбежалась лишь потому, что голод сильнее страха. Обычно собаки не едят сырую собачатину: им не нравится её запах, но в варёном виде - не отказываются. Голод легко снимает этот барьер.
Собаки окружили умирающего пса. Когда он перестал биться, вероятно, самый нетерпеливый собрат из окружения, осторожно подошёл к мёртвому телу, обнюхал лужи крови, которые указывали путь к ещё не остывшей ране и резко с рычанием бросился рвать шерсть жертвы, чтобы добраться до мяса. Остальных сородичей упрашивать не пришлось. Николай убрал пистолеты, взял с земли автомат и расстрелял собачье застолье. Лишь небольшая часть стаи опомнилась и разбежалась в разные стороны.
Остаток дня с перерывом на обед ушёл на отстрел недавних друзей человека, а заодно и к приобщению Никиты к оружию. Собаки разбежались, но осторожности не проявляли: они ещё не утратили прежней близости к людям, понять, что происходит, не могли, и были голодны. Свободно разгуливающей домашней живности в посёлке не осталось, но пробудившийся охотничий инстинкт пока позволил расправиться лишь с глупыми курицами, сравнительно безобидными гусями и зловредными кошками. Вступить на территорию дикой природы собачье племя не решалось, к тому же во многих дворах остались закрытые курятники, сараи и прочие помещения, в которых от бескормицы мучилась потенциальная добыча, запах которой тянул к себе собак. Так что найти их было не трудно.
- Почему они в лес не убегают? - удивился Никита.
- В лесу волки. - пояснил Николай: - Они не дадут им шанса выжить. Порвут.