Укрытия рядом не было. Николай не знал, как поступить. Оставить как есть? Возиться со свиньями он не собирался. Была не была!
- Стой за мной. - скомандовал Николай.
Никита вспомнил, что в последний раз за этой командой ничего хорошего не последовало, да деваться некуда, и безропотно подчинился. Николай выстрелил по замку. Замок развалился, но дужка осталась в проушине. Вторая пуля сорвала проушину. Двери зашатались и открылись под напором повизгивающей массы свиных тел. Образовалась давка. Животные рвались на волю. Выскочившие свиньи очумело на ходу взрывали землю и ели её. Сзади их толкали другие животные. Вдруг одна из свиней, увидев людей, бросилась в их сторону. Не добежав, метров пять, она остановилась. Никита мог поклясться, что эта свинья сумасшедшая: её движения, её глаза, её хищно открытая пасть говорили об этом. Не только люди сходят с ума, свиньи, очевидно, тоже. Николай выстрелил, но судя по реакции, пуля не задела жизненно важных органов животного: свинья дико завизжала, бросилась было вперёд, но остановилась как вкопанная, помотала головой и рванула в сторону, не по прямой, а выписывая дугу и не переставая визжать. Остальные животные, занятые поеданием земли, не обращали на неё внимания.
Оставив свиней перепахивать околопосёлочную территорию, друзья добрались до дома без остановок на улаживание проблем с домашней живностью. Никиту так достал прошедший день, что даже его убогая комнатушка показалась ему райским уголком в сказочном дворце. После душа перед ужином Николай продезинфицировал царапины незадачливого ловца кур и смазал их заживляющей мазью. Никита разомлел, ему так понравилась забота о нём, что в голову пришла мысль - а не прикинуться ли больным?
На другой день Никита проснулся сам, и это показалось странным: Николай его не разбудил. Что-то случилось? Это мысль обожгла. Никита пулей слетел на первый этаж. Никого! Он выскочил во двор. На улице Николай возился с какой-то кастрюлей с проводами. От сердца отлегло. Никита со вздохом облегчения сел на крыльцо. Николай смотрел вопросительно.
- Нормально. Это так... - ответил Никита и вернулся в дом.
Страх. Страх остаться в одиночестве, наедине с проблемами нового мира. Паника. Такого раньше Никита за собой не замечал. Теоретически он многое знал о стрессе и пограничных состояниях психики, а вот пережил это по-настоящему впервые до боли в мышцах, до смятения. Что управляет нами, когда мы сами не управляем собой? Инстинкты? Рефлексы? Что бы это ни было, это ужасно.
На завтрак яичница с кусочками варёной курицы, гренки из свежего хлеба, ароматный чай. Николай у плиты. Никите казалось, что сейчас это всё исчезнет, и он окажется посреди каменной пустыни голый на острых камнях.
- Что с тобой? - Николай не выдержал странный взгляд Никиты. - Ты в порядке?
- Дурной сон. - соврал Никита.
С утра, пока Никита спал, Николай успел съездить проверить оставленный на развод курятник и навестил коров. Выжила только одна. Две другие не смогли справиться с перенесённым стрессом и длительной бескормицей. Николай нашёл для коровы подходящий сарай поближе к курятнику. Коровник с мёртвыми тушами сжёг, чтобы не наповаживать лесных хищников, которые непременно пришли бы за лёгкой добычей. Свиней по посёлку бродило немного. Остальные разбежались далеко вокруг.
День ушёл на продолжение заготовки курятины. Кастрюля, с которой возился Николай, оказалась устройством для быстрого копчения: отлежавшиеся, пропитанные солью и специями тушки, присоединённые за лапы к неказистому на вид электрическому прибору, который работал от аккумулятора, нужно было, держа за деревянную жёрдочку, опустить на короткое время в раствор жидкого дыма.
Жена Левашова, Галина Ивановна, любила заготавливать домашние вкусности. Специально для неё Николай не только разыскал кучу разных рецептов и способов соления, маринования, консервирования, но и технологически их усовершенствовал. Галина Ивановна скептически относилась к его рационализаторству. Так, копчёности делала на старой коптильне, не доверяя дымной жидкости и уж тем более в сочетании с электричеством. А вот сейчас запас невостребованных реагентов пришёлся кстати.
После копчения тушки доготавливались в духовке, от чего весь дом пропитался дымным запахом. Финал заготовительной эпопеи - вакуумная упаковка. Эта операция Никите даже понравилась. Он больше не ворчал. Предусмотрительность Николая похвальна. Да и что стало бы с этими курицами на воле? Вот именно! А так, только польза.
Вечером, перед тем как разойтись по своим комнатам, Никита попросил:
- Если собираешься уходить, предупреждай заранее. Ладно?
Согласно кивнув головой, Николай сообщил:
- Завтра сюрприз.
Интригующе. Интересно, что значит "сюрприз" в понимании Железного дровосека? Любопытство распирало, но расспрашивать Никита не стал. Пока достаточно и стремительного прогресса в их отношениях: никогда раньше Николай ни о чём не предупреждал. Всегда непонятно было - то ли на свадьбу собрались, то ли на похороны.
Сюрприз их действительно ждал, но вовсе не тот, который готовил Николай. Долго молчавшее кольцо Никиты вдруг засвербело, когда они заехали в посёлок. Над трубой одного из домов поднимался дым: кто-то топил печь.
- Опасность! - предупредил Никита.
Оставив машину, с оружием наизготовку, медленно подошли к дому.
- Стоять на месте! - вдруг раздался голос за спиной: - Руки! Стрелять буду!
Реакция Николая, которая в своё время удивляла десантников, не подвела и в этот раз. Последние слова незнакомца действительно стали его последними словами. Пуля попала в живот в момент, когда он закончил говорить. Смертельно раненый, давно не бритый мужик, корчился на земле рядом со своим карабином. Стоявший над ним парень в замусоленной мешковатой одежде был безоружен и оглушён случившимся.
- Не убивайте! Не убивайте! - заголосил парень, упал на колени и сложил руки на затылке, опустив голову.
Видать, есть опыт подобных ситуаций, отметил про себя Николай. Нужно выяснить, сколько ещё здесь гостей.
- Сколько вас? - Николай подошёл к парню.
- Только мы... - неопределённо ответил парень, но тут же уточнил: - Вдвоём... Были...
Николай настороженно прислушался. Всё спокойно. Эти двое, увидев чужую машину издалека, стояли наготове и выступили из-за угла соседнего дома, поэтому он их не услышал: шагов не было. Николай посмотрел на Никиту и поймал его умоляющий взгляд. Не нужно угадывать с трёх раз, чтобы узнать судьбу человека, стоявшего перед ними на коленях. Он покойник.
Нехотя и чертыхнувшись про себя, Николай опустил пистолет и скомандовал:
- Ремень из брюк и ложись на живот!
Парень суетливо расстегнул ремень, вытащил его, лёг на живот и, не дожидаясь окрика, сложил руки крест-накрест на спине.
Понятливый! Николай связал пленника. Но что с ним делать, раз не убил? По душам разговаривать? Посторонние здесь и сейчас не нужны.
- Поднимайся, иди к машине. - приказал Николай и предупредил: - Хоть слово скажешь, я передумаю.
Пленник неловко, со второй попытки, мешали связанные сзади руки, поднялся с земли и мелкими шажками пошёл к машине. Его одутловатое лицо застыло, как маска безо всякого выражения и даже глаза остекленели. Озарение пришло вдруг. Лицо ожило. Пленник повернулся к идущему за его спиной Николаю.
- Убей меня! Убей к ебеней матери! - закричал пленник. - Я не могу больше так жить! Ненавижу! За что ты его убил?! Господи, люди где?
Николай навёл на пленника пистолет. Никита отвернулся, чтобы не видеть. Пленник упал на колени и заплакал.
- В машину! - угрожающе сказал Николай.
Со связанными руками пленник, в слезах и соплях, сам в машину забраться не смог, пришлось ему помогать. Быть может, он и хотел, чтобы его здесь убили, но умирать не хотел. В вопросе жизни и смерти люди непоследовательны.
Ехали долго, часа три, то и дело, сворачивая с асфальта на просёлочные дороги, и иногда и вовсе скорее тропинки. Днём ездить опасно, можно нарваться на военных или полицию. Они хотя и редкие гости, но меткие. Николаю не хотелось с ними связываться.