— А я-то наобещал академику, расхвалил тебя. Неловко вышло.
Надя задумалась лишь на мгновение.
— Эврика, Анатолий Федорович. Рекомендуем туда Зойку.
— Это что еще за Зойка?
— Зойка Судачкова, подружка моя. Мы с ней вместе закалялись под Артемовском. Очень хорошая девчонка. Куда серьезнее меня. Да знаете вы ее. Была у нас. Ну, черненькая такая. Вы как-то еще подсмеивались над ее «лошадиным хвостом».
— Как бы не подвела нас твоя Зойка. Пчелин человек серьезный.
— Да что вы, Анатолий Федорович. Зойка золото, а не девчонка.
— Ладно.
Так Надя Кравцова осталась в Приозерске. Зарекомендовала себя серьезной, вдумчивой сотрудницей сектора инженерных сооружений. В институте души в ней не чаяли, руководитель группы ждал только защиты Надей диплома, чтобы поручать ей ответственные узловые разработки.
Со Стрижовыми Надя виделась теперь больше в институте, чем дома. Вечерами и в выходные дни она пропадала то у подруг, то в библиотеке, домой не спешила. Невесело стало последнее время в их квартире. Не ладились здесь дела семейные. Надя видела это и старалась быть в стороне от постоянных ссор Полины с мужем. Правда, несколько раз она пыталась вносить в дом, в его тревожную, мрачную атмосферу нотки радости и света. То затеет приготовление каких-нибудь диковинных блюд, то притащит торт и организует всеобщее чаепитие, то затащит обоих Стрижовых к себе и предложит им послушать только что купленные пластинки.
Это утихомиривало страсти, но ненадолго. Через час или два все начиналось сызнова.
…Все эти дни Стрижова среди других волнений мучительнее всего терзало беспокойство, как бы Полина не наговорила каких-либо оскорбительных слов при встрече с Надей. Ему было бесконечно стыдно за дикий вымысел, что придумала Полина, и неудержимо хотелось как-то предупредить Надю, подготовить ее к возможным нападкам Полины.
Но несколько дней подряд Надя приходила поздно, и Стрижов не решался ее беспокоить. Сегодня она была дома, и Стрижов постучался. Надя откликнулась бодрым, спокойным голосом:
— Анатолий Федорович? Вы хотите зайти? Тогда одну секунду.
— Я хочу поговорить с тобой, Надюшка. Выйди сюда, пожалуйста.
— Опять баталия? — спросила она, выходя из комнаты.
— Очень хорошо, что ты оказалась избавленной от этого бедлама.
— Когда я становлюсь свидетельницей ваших сцен, невольно хочется дать обет безбрачия. Я сочувствую вам, Анатолий Федорович. Большего я, к сожалению, сделать не могу.
Сказано это было тихо и с такой неподдельной искренностью, что Стрижова пронзила какая-то щемящая, неосознанная тоска и глубокая жалость к себе. Он хотел понять, разобраться в этом ощущении, хотел еще о чем-то спросить Надю, но в дверь позвонили.
— Ну вот, видимо, и Полина Дмитриевна вернулась, — предположила Надя.
— Нет, вряд ли. Если она и вернется, то не скоро. Это, наверное, Сергей. И, видимо, к вам, я-то никого не жду.
— Но я тоже его не приглашала.
— Все продолжаете морочить друг другу голову?
— Ваш печальный пример учит предельной осмотрительности.
Стрижов, направляясь к двери, С грустью заметил:
— Если чувства настоящие, Надюша, то все бывает иначе. Ну, что я говорил? Сергей собственной персоной.
В прихожую вошел высокий, чуть сутуловатый парень с целой гривой черных как смоль волос.
— Проходи, будь как дома. Мы вот спорим с Надей, кому из нас принимать тебя.
— Ну, Надя, конечно, постаралась отделаться от такого гостя. Я угадал, Надя?
— Угадал. Для этого большой сообразительности не нужно.
— Но все-таки угадал.
— Значит, умственно растем. Хоть и медленно.
Надя Кравцова и Сергей Коваленко были знакомы уже более года и впервые встретились здесь же, в этой самой прихожей, где стояли и пикировались сейчас.
Стрижов пригласил тогда Сергея Коваленко к себе. Понравился ему этот кудлатый москвич. Говорил мало, но смело и умно. Вели они тогда привязку механического цеха керамзитового завода и застряли с расчетами. Стрижов попросил Коваленко зайти к нему вечером домой, чтобы вместе «добить» расчеты.
— Согласен зайти. Но хочу взятку.
— Даже так? Какую же?
— Вон журнальчик у вас со статьей Пчелина. Дайте прочесть.
— Это можно. Такую взятку даю с удовольствием.
Поздно вечером Коваленко заявился к Стрижову. Под мышкой он держал объемистый рулон каких-то чертежей. Подслеповато щурясь сквозь очки, проговорил:
— У вас гости, Анатолий Федорович? Да и поздно вроде. Может, мы перенесем наше рандеву на завтра?