— Это не гостья, Сережа, а хозяйка. Наша сотрудница и наша соседка Кравцова Надежда. Вы, видимо, просто не успели познакомиться. А это, — обратился Анатолий к Наде, — Сергей Коваленко. Ромашко вытащил его из самой столицы. Работаете под одной крышей, так что знакомьтесь. Да ты не смотри, Надя, на него, как на невидаль. Он стиляга только с виду, а так парень ничего. Гением назвать не могу, но согласен с Ромашко — голова, кажется, на месте. Проходите в комнату, — пригласил Стрижов Сергея и Надю.
Смущенный Коваленко покорно побрел за Стрижовым, Надя бросила на ходу:
— Анатолий Федорович, я сейчас приду.
Стрижов добродушно усмехнулся:
— Вот видите, что значит в квартире настоящий мужчина появился — соседка уже пошла перышки приглаживать.
Коваленко, однако, был настроен деловито.
— Я сделал все расчеты по механическому. Вроде все в ажуре теперь. Взгляните.
Стрижов быстро пробежал листы с расчетами и удовлетворенно проговорил:
— Все правильно. В общем, вы зря хлеб есть не будете.
— Спасибо.
— Ну, а новую-то статью «Теория архитектурной композиции» прочел? Понравилась?
— Вы знаете, очень.
— Ну так ведь это Пчелин. Умница. Старик, каких мало.
Надя вошла в комнату и молча слушала их разговор. Стрижов, увидя ее, всполошился:
— Ой, мы увлеклись с вами, а про даму-то и забыли. Вот что, молодежь, пойду-ка я кофе сготовлю.
— Может, этим займусь я? — предложила Надя.
— Нет-нет, я сам. Три позиции из кулинарного искусства у меня получаются отлично. Умею жарить колбасу, варить сосиски и готовить кофе, но растворимый.
Сергей рассмеялся:
— Познания завидные.
— Вы не верьте ему. Анатолий Федорович все может.
Стрижов вздохнул:
— Если бы, Надюша, если бы. Иногда подумаю: жизнь почти прожита, а как много еще не умею. Сергей, смотрите, чтобы Надя у вас тут не скучала.
— Лучше бы вы мне кофе поручили приготовить.
— Боитесь? — с ехидцей спросила Надя.
— Боюсь.
— Я, между прочим, не кусаюсь.
— И на том спасибо, — улыбнулся Сергей. — О чем будем говорить?
— На ваш вкус.
— Тогда, может, о комарах? Говорят, их что-то многовато развелось в некоторых городах. Даже центральные газеты пишут.
— Можно и о комарах. Тема тонкая.
— Не исключено бедствие. Не шутите.
— А я и не шучу. Но есть и более животрепещущие проблемы. Я слышала, что последняя страна, дававшая приют хиппи, — Кения — запретила отныне въезд длинноволосым.
— Да что вы? И туда цивилизация проникает. И почему же они так?
— Опасаются, что охотники могут спутать их с обезьянами.
— Да, опасность реальная. А я-то, по совести говоря, собирался как-нибудь заглянуть в Найроби.
— Не надо. Не советую. Подстрелят еще.
— Придется подумать. Хотите одну потрясающую новость?
— О нашествии каких-нибудь грызунов?
— Нет. Я хотел сказать, что вы мне нравитесь.
— Да? А вы мне нет, — отрезала девушка.
— Странно. Это почему же?
— Не люблю патлатых.
— Спасибо за откровенность. Только вы очень поспешили. Я вам обязательно понравлюсь. Вот увидите.
— Думаю, ошибаетесь.
— Вы даже влюбитесь в меня.
— Даже? Но вы старательно уменьшаете эту возможность.
— Тогда я замолкаю. Пусть останется хоть один шанс.
Сергей подошел к книжному шкафу, наугад вытащил какую-то книжку.
— Кафка… Занятно… Читали? — спросил Надю.
— Читала.
— Ну и как?
— Что «и как»?
— Понравилось?
— Нет. Зауми много. А вы, конечно, в восторге?
— Почти.
— Объясните почему?
— Ну как это почему? Нравится, и все.
— Очень интересная аргументация.
Когда Стрижов вернулся, Сергей рылся в его книгах, а Надя уткнулась в чертежи, что лежали на столе.
— Ну как? Познакомились, коллеги?
Сергей усмехнулся:
— Беседа, как это говорится в разных коммюнике, прошла в дружественной обстановке с полным взаимопониманием сторон.
— Анатолий Федорович, я вас хочу предупредить: если вы с такими вот длинногривыми «служителями» архитектуры будете мудрить над своими проектами, все они обречены на неудачу.
— Надюша, попридержи свои стрелы, — попросил Стрижов, — насчет косм мы действительно впереди моды прыгаем, но порох у нас есть. Так что не спеши.
Коваленко тут же нашелся:
— Я ей тоже говорю: Коваленко клад, а не парень. Не верит.
— Ну хватит состязаться в остроумии, давайте пить кофе, — утихомирил их Стрижов.