Когда Стрижов только еще появился в приемной, Зоя заметила его довольно помятый вид. Но, зная от Нади о его домашних делах, ничуть не удивилась этому. Сейчас же, когда он сам заговорил на эту тему, ответила:
— Если говорить откровенно, то впечатление не очень.
— Ну вот, а мне к министру ехать.
— А вы съездите переоденьтесь.
— Куда съездить? Номер-то в гостинице обещают только к вечеру.
— Так вы что же, нигде не остановились? И не кушали, конечно. Ну, Анатолий Федорович, вы меня обижаете. Запомню я вам это. Сказали бы, можно было что-нибудь организовать. Я же думала, вы в гостинице устроились.
— Значит, неважный вид-то, говоришь? Ну да ладно. Авось не взыщут. Позвонить разрешишь?
— Пожалуйста. Вот городской, этот через восьмерку.
Стрижов уткнулся в телефон, не заметив, как в приемной показался Круглый. Он стремительно подошел к столу Зои и торопливо, требовательно проговорил:
— Доложите, дорогуша, да побыстрей. Он примет.
По пути в столицу Круглый не раз думал о том, что не исключена его встреча со Стрижовым. В институте встретиться или не встретиться — зависело от Круглого. А здесь другое. «У того же Пчелина можем столкнуться. О чем говорить? Сказать ли о Полине? Хотя он, конечно, знает, но все же. А, черт с ним, скажу. Отшучусь: если жена убежала к другому, еще неизвестно, кому повезло…» Хотя Глеб Борисович и настроил себя на этот легковатый спасительный тон, увидев Стрижова в приемной, растерялся, засуетился:
— О, Анатолий, здравствуй! Вот это удача! А мне обязательно надо поговорить с тобой. Ты подождешь? Я у старика долго не пробуду.
Стрижов удивился этой просьбе и сухо ответил:
— Ждать не буду. Что надо — говори сейчас.
— Ну что же, можно и сейчас — Он посмотрел в сторону Зои. Та уходила с бумагами к Пчелину. Круглый был доволен этим и уже свободнее продолжал: — Анатолий, отнесемся ко всему случившемуся спокойно, не будем драматизировать ситуацию. Полина у меня.
Стрижов молчал, поэтому Круглый продолжил:
— Но ты, старина, того, сам виноват. Она шла к тебе, чтобы вернуться. А ты… Надо было как-то по-другому. На меня же ты зла не держи, откровенно говоря, я ведь тоже не рад такому обороту дела. Все со сложностями, с комплексами, с психологией. Не для меня это. Я предпочитаю более уравновешенные характеры. И вообще… Так сказать, цветы запоздалые…
Стрижов знал, конечно, что Полина переехала к Круглому. Да, он понимал, что их разрыв стал фактом. И все же… Очень уж поспешно Полина сменила супружеское ложе. Ведь ничего еще не забыто, не поросло быльем, свежа еще боль в сердце. Полина же окончательно подвела итог. Удар этот Стрижов переживал тяжко и трудно. Только он сам знал, сколько нервов, душевных сил и бессонных ночей стоила ему эта новость, разнесшаяся по институту.
Лишь одна мысль более или менее облегчала его мятущуюся душу. Значит, у Полины и Глеба было давнее взаимное чувство. А он, Стрижов, все эти годы был препятствием к их союзу. Это как-то облагораживало в его глазах их поступок, а его убеждало в закономерности и неизбежности такого исхода.
Слова же Круглого о Полине, его снисходительно-циничное откровение по поводу случившегося так больно задело Стрижова, так грубо разрушило придуманную им же самим легенду, что он скрипнул зубами от боли. С трудом сдерживая себя, Стрижов хрипло бросил Круглому:
— Слушай… ты… Подло же это.
Круглый осклабился в усмешке:
— Ну что ты взвился? Можем же мы поговорить по-мужски?
Это его ухмылка была последней каплей. Сузив в неистовом гневе глаза, Стрижов приблизился к Круглому, взял его за лацканы пиджака:
— По-мужски говорить хочешь? По-мужски это делается так… — И дважды с силой ударил Круглого по щекам.
Круглый побелел, задохнулся от гнева и злости. В драку, однако, не полез. Отступив от Стрижова, он зачастил:
— Ты что? Спятил? Это же… Это же хулиганство. Статья. — И, повернувшись к Зое, которая только что вышла от Пчелина и наблюдала последнюю часть сцены, завопил: — Вы видели? Будете свидетелем. Я это так не оставлю.
Зоя, однако, спокойно ответила:
— Ничего я не видела… Вас просит Михаил Васильевич.
Бочком направляясь к кабинету Пчелина, Круглый бормотал:
— Мы еще вернемся к этому эпизоду, Стрижов. В ближайшее же время.
Тот брезгливо ответил:
— Уходи.
Когда за Круглым закрылась дверь кабинета, Зоя встревоженно посмотрела на Стрижова.
— Анатолий Федорович, зачем это вы? Ведь неприятности могут быть.
— Проглотит. А заслужил он большее. Руки вот только хочется вымыть. До свидания, Зоя. Заезжай к нам. Не зазнавайся.