Зоя хотела ответить что-то, но ее вызвал звонок Пчелина.
— Что там у вас творится? — сухо спросил академик.
— Где, Михаил Васильевич?
— Ну, у вас, в приемной.
Зоя пожала плечами.
— Товарищи беседовали…
— И все?
— А что еще?
— Но вы же видели… видели, — нервно заговорил Круглый, — как Стрижов оскорбил меня… Действием оскорбил.
— Ничего такого я не видела. О чем вы?
Круглый в подчеркнутом недоумении пожал плечами. Пчелин, пряча улыбку, отпустил Зою. Когда она вышла, спросил Круглого:
— Неужели из-за проекта все вышло?
— Да нет, о нем и речи не было. Сугубо личное. Полина-то, ну, жена его… у меня сейчас…
— Тогда чего же вы хотите? Чтобы он вам за это спасибо сказал? Такое тоже бывает, но не часто.
— Я к прокурору… В суд подам. Так это дело не оставлю…
— Желаю вам успеха у Немезиды. Но ко мне-то, полагаю, вы по другому поводу? Слушаю вас.
Все еще нервозно Круглый проговорил:
— У вас на заключении находятся эскизные предложения по Приозерску. Так вот, надо, чтобы мнение академии не разошлось с позицией руководящих инстанций. Не следует слушать разных злопыхателей и демагогов.
Пчелин попытался его успокоить:
— Вы не волнуйтесь. Мы намерены обсудить эти материалы совместно с областными организациями. Надеюсь, общими силами сумеем разобраться в их достоинствах и недостатках.
— Вот-вот. И давайте при этом руководствоваться не личными привязанностями, а интересами дела.
Круглый понимал, что он взял не тот тон разговора, что своей взвинченностью и нервозностью портит все, но ничего с собой сделать не мог. Стычка со Стрижовым вывела его из равновесия.
Пчелин нахмурился. Людей нахальных он не терпел.
— Спасибо, товарищ Круглый, за разъяснение наших обязанностей. — Пчелин даже церемонно поклонился. Это, однако, еще больше взвинтило Круглого.
— С нами, товарищ Пчелин, шутить не надо. Мы, знаете ли, не новички какие-нибудь. Целые кварталы и городские улицы созданы вот этими руками.
— Еще раз благодарю вас. Предложения рассмотрим самым тщательным образом.
— И надеюсь, доброжелательно, — все еще в запале проговорил Круглый.
— Объективно рассмотрим.
Круглый понимал, что надо сказать что-то смягчающее, чтобы не так вот колюче расстаться с Пчелиным. Но ему так ничего и не пришло в голову. И он, злой, недовольный и собой и этой беседой, направился к двери. Пропуская в дверях Зою, спросил глухо:
— Этот ненормальный ушел?
С еле заметной усмешкой Зоя сообщила:
— Опасность миновала.
Эта ее усмешка не ускользнула от внимания Круглого и вновь обозлила его. Направляясь через приемную, он гремел:
— И это академия архитектуры! На кой черт ее возродили? Пансионат для престарелых. Ретрограды да птенцы тут окопались.
А в кабинете Пчелина Зоя, кладя на стол академика очередные бумаги, со вздохом пожаловалась:
— Ну и денек сегодня, Михаил Васильевич.
Пчелин весело рассмеялся.
— Привыкайте, Зоя. Академической тишины в этих стенах не предвидится.
В ОБКОМЕ
Кабинет первого секретаря Приозерского обкома превратился сегодня как бы в зал проектного института. На стенах — планшеты с различными таблицами, диаграммами, фотографиями, на столе для заседаний, стоявшем впритык к письменному столу, разложены чертежи, схемы, выкопировки.
В приемной ожидала большая группа руководящих работников Приозерска. Стрижов тоже был приглашен на это совещание и теперь в углу приемной что-то сосредоточенно записывал в своем блокноте. Здесь же были Шуруев и Круглый. Они оживленно переговаривались, но Стрижова будто не замечали. Наконец к нему подошел Шуруев и, нарочито приподнято поздоровавшись, спросил:
— Как дела, Аника-воин? Все шумишь, все бьешь в колокола? За сегодняшнюю баталию, что предстоит, тоже тебя надо благодарить?
— Почему? Совещания в обкоме назначаю не я.
Шуруев тяжело вздохнул:
— Как ты все осложнил, Стрижов.
— Ничего, Вадим Семенович, скоро у вас жизнь будет поспокойнее. Только смотрите, как бы вас эта благость в болото не затянула.
Шуруев хотел уточнить, что Стрижов имеет в виду, но всех пригласили в кабинет Чеканова.
В кабинете кроме хозяина уже находились председатель горисполкома Костюков — подвижный толстяк с коротким седым ежиком на голове, острыми колючими глазами, и секретарь горкома Наумов — молодой еще человек, он озабоченно переговаривался с сидящим рядом академиком Пчелиным.