Архитектурная мастерская левобережной застройки помещалась в правом крыле строительного управления. Небольшой демонстрационный зал, несколько комнат для проектных групп, а в самом конце коридора небольшой закуток — кабинет Главного, как именовали на стройке Дмитрия Ивановича Ромашко.
Обычно в мастерской стояла относительно тихая, деловая атмосфера. Шум, суматоха, горячие споры из-за сроков, графиков, опозданий с доставкой тех или иных деталей и материалов, чем изобилует любой из кабинетов управления стройки, сюда, через порог мастерской, переплескивались лишь изредка. Сергей Коваленко рьяно оберегал здесь творческую обстановку, не давая втягивать проектировщиков в лихорадочную текучку. Особенно он старался оберегать от этих бед Ромашко. «Ему надо думать и творить, а не гвозди искать», — объяснял он наиболее настойчивым посетителям.
Сегодня все было иначе. Хлопоты и заботы, связанные с приездом гостей, захватили и зодчих. К их делам и обязанностям прибавились еще и представительско-протокольные задачи.
Коваленко и сам уже с самого утра вертелся, как волчок. Вот и сейчас, нервно возбужденный, весь встрепанный, он влетел в мастерскую и, плюхнувшись на первый попавшийся стул, нетерпеливым жестом подозвал Чугунова и Шиманского. Словами сказать пока ничего не мог, так как торопливо дожевывал где-то по пути подхваченный бутерброд. Наконец, управившись с ним, он торопливо предложил:
— Итак, проверим готовность… Как бы не оскандалиться. Все-таки — светила архитектурного мира. Не шутка!
Слава Шиманский, не обращая внимания на лихорадочную озабоченность начальника, заметил:
— А симпозиум, по-моему, ничего, получился. Сообщения французов и итальянцев об особенностях современных архитектурных форм мне очень понравились.
Володя Чугунов тут же подхватил тему:
— Шведы молодцы. Их «зеленая архитектура» безупречна.
Шиманский, однако, не согласился:
— Все это мура. Вот японцы — это да. С какой технической смелостью решают инженерные задачи! Вы обратили внимание на макеты транспортных развязок? Пять ярусов. Вот это вещь!
Коваленко, не заметив, что друзья нарочно втягивают его в спор, проговорил:
— Японцы действительно строят хорошо. Но почему мура все остальное?
— А потому, что мура, — невозмутимо пояснил Шиманский, — и есть мура. Рациональность, экономичность, простота. Неужели наш век ничего не внесет в города такого, чтобы потомки зачарованно смотрели на наши сооружения и так же охали, как охаем мы, когда смотрим на Баальбек или пирамиду Хеопса?
Чугунов ухмыльнулся:
— За чем же дело? Дерзай.
Шиманский вздохнул:
— Суждены нам благие порывы. Дерзай, когда товарищ Коваленко каждый день стружку снимает, то за рабочие чертежи по детскому саду, то за привязку химчистки, то еще за что-нибудь. Ведь, наверное, ни одна женщина не согласится родить раньше девяти месяцев. А мы досрочно рождаем каждый проект. Я не говорю уже о Главном: «Извините, коллега, но вот тут вы явно не добрали. А тут перебрали. Ну разве это капитель? Это же какая-то закорючка. Я прошу извинить, но надо переделать».
Манера разговора Ромашко была так мастерски скопирована Шиманским, что все расхохотались. Но Коваленко уже спохватился:
— Вы, лоботрясы, нарочно отвлекаете меня от дела. Хватит лясы точить. Проверим еще раз, что и как у нас готово к нашествию гениев. Давайте по порядку. Общий макет микрорайона?
То Слава, то Володя с подчеркнутой готовностью докладывали:
— В порядке.
— Жилого комплекса?
— Есть.
— Схема транспорта?
— На месте.
— Фотоальбомы для гостей? Хватит? А впрочем, всю Европу все равно не обеспечишь. А как Седьмой и Девятый проезды? Успели их заасфальтировать? Не знаешь, Слава?
— Почему не знаем? Все в порядке.
— Отлично. А меблировка типовых квартир в первом корпусе закончена? Надежда, ты проверила?
— Была там утром. Готово.
Сергей несколько успокоился.
— Прекрасно. Вот уборка прибрежной магистрали идет туговато, но вроде заканчивают. Заскочу, проверю еще раз… А вы тут ворон не считайте, подтягивайте все позиции… Дмитрий Иванович ужасно нервничает. Надя, а как с а-ля фуршетом? Смотри не подведи.
— Пока ходите по объектам, не только а-ля фуршет подготовить, быка зажарить можно.
— За эту позицию ты отвечаешь персонально. Ромашко тут полагается только на тебя.