Вспомните, какой вал критики обрушился через социальные сети на Susan G. Komen for the Cure! В 2012 году эта организация, повсеместно известная своим символом – розовой ленточкой – и неутомимой борьбой против рака груди, объявила об отказе выделить $650 000 фонду планирования семьи Planned Parenthood на программы выявления этого заболевания и распространения информации о нем. (Planned Parenthood имеет право проводить аборты, и, по мнению многих, отказ Komen от финансирования носил характер политического заявления.) В течение трех последующих дней проект «За качество в журналистике» (Pew Project for Excellence in Journalism) отследил в «Твиттере» 253 465 откликов на это решение: 17 % положительных, 19 % нейтральных и 64 % осуждающих. Через три дня после объявления Кomen об отзыве финансирования в New York Times и Washington Post вышли статьи на эту тему, и количество твитов подскочило до 215 383 за день (по пять сообщений каждые две секунды), причем большинство из них также были негативными. К концу того же дня фонд пересмотрел свое решение. В течение двух последующих дней 64 % твитов на тему Komen по-прежнему были неодобрительными, но количество сообщений снизилось на 85 %. Даже онлайновые обсуждения по преимуществу носят критический характер и являются мягким способом пристыдить отступников, чтобы таким образом удерживать людей в рамках, приемлемых для данной группы (независимо от того, что это за группа).
Поднявшаяся в соцсетях шумиха вынудила фонд Komen продолжить финансирование Planned Parenthood, но это далеко не единственный пример влиятельности слухов. Как сообщалось в статье «Весенние каникулы становятся скучными, поскольку весь мир следит за вами онлайн», вышедшей в New York Times в 2012 году, нынешних студентов тревожит, что их художества могут быть засняты и выложены в Интернет. Многие ученые сходятся на том, что повсеместное распространение соцсетей сопровождается уменьшением числа случайных связей во время заграничной практики (студентам не хочется, чтобы дорогие им люди обнаружили в Сети изобличающие фотографии и поняли, что ими не так уж дорожат). Однако воздействие стыдом через Интернет обесценивает это сильное средство, разменивая его на мелочи. Есть и другие проблемы: несоразмерность наказания проступку, переход на личности (перенос фокуса критики с проступка на личность того, кто его совершил) и ущемление человеческого достоинства.
Как действует стыд
В 2010 году мы с тремя коллегами – специалистами по математической биологии Кристофом Хауэртом и Арне Траулсеном и биологом-эволюционистом Манфредом Милински – решили установить, способствует ли сотрудничеству угроза стыда или возможность признания. Студенты Университета Британской Колумбии группами по шесть человек приняли участие в игровом эксперименте, призванном оценить противоборство групповых и частных интересов. Каждый участник в начале игры получал $12 и во время каждого из 12 раундов имел возможность внести в общий котел доллар или воздержаться от пожертвования. Затем общий фонд удваивался и поровну распределялся между всеми шестью участниками, даже теми, кто не пожертвовал ничего. При этом возникала хорошо знакомая студентам проблема, связанная с выполнением групповых проектов: возникает соблазн «выехать», не напрягаясь, за чужой счет, но, если никто не будет работать, все получат плохую оценку. В нашем эксперименте вклад в общее благо был выгоден для каждого, но никто не был обязан делать его.
Как правило, в экспериментах такого рода сначала пожертвования совершаются охотно, но с каждым кругом их становится меньше. И чаще всего каждый из игроков выходит из игры с меньшей суммой, чем имел бы при условии всеобщего участия. (В нашем эксперименте каждый игрок мог бы получить $24, но из 60 участников лишь одному удалось «заработать» больше этой суммы, а из оставшихся 59 человек все получили меньше.) У экспериментов этого типа есть ограничения: студенты играют не на свои деньги (собственными они распоряжались бы иначе), причем это не та сумма (в нашем случае $12), которой будешь особенно дорожить, а все участники – студенты – имеют одинаковый социокультурный уровень. Однако это позволяет руководителям эксперимента плотно контролировать его ход и гарантирует, что все испытуемые руководствуются единообразным опытом. Поэтому можно целиком сосредоточиться на изучаемых переменных (в нашем случае – на одобрении и стыде).