Следует отметить, что новый американский президент Гарри Трумэн вовсе не был сионистом. Он равнодушно относился к этим проблемам, хотя евреям симпатизировал. Он стал президентом в апреле сорок пятого, после смерти Рузвельта, и столкнулся со множеством новых и трудных для него проблем в международных отношениях.
Президент не имел высшего образования, потому что его отец разорился и мальчику пришлось зарабатывать себе на жизнь. Он начинал, работая на элеваторе. Участвовал в Первой мировой войне, после войны открыл магазин мужской одежды, но разорился и пошел на муниципальную службу. Он завоевал крепкие позиции в своем округе и в пятьдесят лет был избран в сенат от родного штата Миссури. В сороковом добился переизбрания и возглавил чрезвычайный комитет по осуществлению программы создания вооружений. Это сделало его популярным, и Рузвельт предложил ему место вице-президента.
После войны, в августе сорок пятого, Трумэн объяснил, что не намерен отправлять в Палестину американских солдат ради установления там мира. Но с отказом англичан пускать в Палестину чудом переживших войну и нацистские концлагеря евреев не мог согласиться.
Англичане доказывали американцам, что нельзя разрешать эмиграцию евреев в Палестину, поскольку — это коммунистические заговорщики, которых туда отправляет Сталин. Это часть операции по коммунистическому проникновению на Ближний Восток… Забавно, что в Советском Союзе сионистов считали идеологическими противниками марксизма.
Американские дипломаты напоминали своему президенту, что важнее всего обеспечить бесперебойные поставки ближневосточной нефти. На это Трумэн ответил: «Не нефть, а справедливость важна для меня».
Трумэн гордился могуществом Америки и верил в то, что призвание Америки — служить светочем свободы и прогресса для всего человечества. Для него евангелие и моральные нормы не были пустыми словами. Он выступал за равноправие цветных американцев, покончил с расовым делением в вооруженных силах, при нем началось движение за гражданские права.
Трумэна, которого невысоко оценивали при жизни, после смерти ставят на все более высокий пьедестал. Он был способен на трудные и непопулярные решения. Если что-то считал правильным, не позволял сбить себя с толку.
В одной из первых записок, полученных новым президентом от государственного департамента, говорилось, что он не должен позволять евреям создать собственное государство, потому что «в течение трех лет оно превратится в коммунистическую марионетку».
В американском ведомстве по иностранным делам сионистам оказывали весьма прохладный прием. По существу весь американский государственный аппарат — Белый дом, Пентагон и государственный департамент — действовал против сионистов.
«Постоянно приходилось сталкиваться со скрытой, но упорной оппозицией сил, действовавших закулисно, — вспоминал Вейцман. — В наших усилиях противодействовать влиянию этих сил мы проигрывали».
ПЕРВЫЕ КОНТАКТЫ С СОВЕТСКИМИ ДИПЛОМАТАМИ
Когда другие великие державы отказали евреям в праве создать свое государство, интерес к Палестине, сионизму и судьбе евреев неожиданно возник у Сталина.
Вообще говоря, отношения между сионистским движением и московскими лидерами изменились уже после нападения Германии на Советский Союз в июне сорок первого. Появился общий враг, и необходимость одолеть Гитлера была важнее идеологических разногласий.
Во время войны Лондон стал одним из центров дипломатической активности, а советский посол Майский был в британской столице одной из важнейших фигур.
Второго сентября сорок первого года Вейцман вновь появился у советского посла.
Глава Всемирной сионистской организации сказал, что обращение советских евреев к мировому еврейству с призывом соединить усилия в борьбе с Гитлером произвело на него огромное впечатление. Он хотел бы отправить сочувственную телеграмму, но стоит ли это делать, учитывая отрицательно отношение советского правительства к сионизму?
Майский уверенно ответил: «Не вижу оснований, почему бы вам не послать своей телеграммы».
Использование советских евреев для психологического воздействия на мировое общественное мнение, прежде всего на американцев, было сталинской идеей. В конце сорок первого года в Москве приняли решение образовать Еврейский антифашистский комитет — наряду с всеславянским, женским, молодежным и комитетом советских ученых. Все эти организации были ориентированы на пропагандистскую работу за границей.
Евреи по всему миру собрали и передали Советскому Союзу сорок пять миллионов долларов, что в те годы было немалой суммой…
Вейцман вернулся из Соединенных Штатов и поделился с советским послом впечатлениями о настроениях американцев.
По его словам, писал Майский в Москву, «за последние шесть-семь недель общественный интерес к войне среди американцев значительно упал, ибо средний американец рассуждает примерно так: русские хорошо дерутся, вместе с англичанами они как-нибудь изничтожат Гитлера, а нам, американцам, нет смысла слишком глубоко влезать в эти дела.
Вейцман считает такие настроения преступно легкомысленными и думает, что американское еврейство, если оно будет надлежащим образом стимулировано, сможет в сильной степени им противодействовать. Вот почему он всецело приветствует инициативу советских евреев».
Телеграмма Майского о беседе с Вейцманом, скорее всего, укрепила Сталина в мысли о том, что американские евреи помогут заставить правительство Соединенных Штатов поскорее открыть второй фронт в Европе. И тут очень пригодятся советские евреи.
Вот с какой целью весной сорок третьего года в Соединенные Штаты отправилась делегация Еврейского антифашистского комитета: председатель комитета, художественный руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР Соломон Михайлович Михоэлс и известный поэт Исаак Соломонович Фефер, писавший на идиш — языке европейских евреев.
В директивах, составленных наркоматом иностранных дел и утвержденных в ЦК, им предписывалось «не высказываться по вопросу о еврейском государстве свободной Палестины, поскольку Палестина, как известно, является мандатной территорией Великобритании». Молотов не хотел ссориться с Англией из-за какой-то Палестины, которая в Москве никого из крупных чиновников еще не интересовала.
Будущий президент Израиля Вейцман тоже встретился с Михоэлсом и Фефером. Вейцман просил передать советскому правительству, что если в Палестине будет создано еврейское государство, то оно никогда никаких враждебных выступлений против Советского Союза не допустит…
Председатель правления Еврейского агентства для Палестины Давид Бен-Гурион тоже посетил в Лондоне Майского. Он пришел к советскому послу девятого октября сорок первого года, когда немецкие войска приближались к Москве и, казалось, некому их остановить.
Представляя себя, Бен-Гурион счел необходимым рассказать послу-коммунисту о своей профсоюзной деятельности и политических взглядах:
— Мы очень серьезно относимся к нашим социалистическим идеям и стремимся к достижению цели. Мы уже создали в Палестине элементы социалистического содружества.
Будущий глава израильского правительства поинтересовался у посла, чем палестинские евреи могут быть полезны сражающемуся Советскому Союзу?
— Вы едете в Америку, — ответил Майский. — Вы окажете нам большую услугу, если доведете до сознания американцев проблему срочности оказания нам помощи. Нам нужны танки, пушки, самолеты — как можно больше, и, главное, как можно скорее.
Бен-Гурион ответил, что безусловно сделает все, что сможет.
На Ближнем Востоке палестинские евреи тоже пытались установить отношения с советскими дипломатами. Крупнейшее советское посольство находилось в Турции.
Сотрудник политического департамента (праобраз будущего министерства иностранных дел) правления Еврейского агентства для Палестины Эльяху Эпштейн сообщал своим руководителям:
«Мне удалось раздобыть лишь незначительную информацию о советском после и сотрудниках миссии. Дело в том, что они живут в полной изоляции, на территории посольства — там они работают, там едят, там и спят, выходя в город лишь в исключительных случаях.