Татьяна меня ждала, да и куда ей было деваться – замужняя, – на танцы уже одна не пойдешь. Да и мать моя присматривала. Потом я в отпуск приезжал – она сразу и забеременела. Представляешь, я уже пятнадцать лет женат, и даже забыл, как это – быть не женатым. Даже странно, как это люди холостые ходят. Кстати, вовсе и не жалею, что рано женился, потому что у нас не было многих проблем, какие есть у знакомых ребят, женившихся поздно, хотя бы таких, как бывшие мужья и жены, дети от первых браков, прежние любовники, проститутки, венерические болезни и куча всякого дерьма и лишнего, как я считаю, совершенно ненужного опыта. Представь только, женщина (они ведь обожают обсуждать личную жизнь) скажет подругам: "Вот у Ваньки-то, моего бывшего, член был куда больше! Он, конечно, был пьяница и бабник, но зато каков в постели! Бывало, целую ночь спать не давал, да еще и в течение дня пристраивался, а этот…" Мне эту их беседу, кстати, сама моя Татьяна с возмущением и передала. Ее тоже глубоко поразил тот цинизм, с которым тетки говорили о своих мужьях – ведь, по сути, самых близких людях. А ведь если бы она была до меня замужем, то ни за что бы это не рассказала, и ее бы это вовсе не возмутило. А вот, кто это ей говорил – она ни за что не выдает – тут, понятно, женская солидарность!
– И вот еще что, – продолжил Хомяков. – Вот мы, считай, целый час разговаривали, вспомнили кучу народу, кто как живет, но ты хоть чего-нибудь узнал про самого Пашку? Хотя бы где он сейчас живет? В
Москве? В Питере? А где работает, кем, что вообще делает? И прошлый раз я тоже ничего о нем так и не узнал…
Шахов только пожал плечами. На том они и расстались до вечера.
Глава 3. В музее
Краеведческий музей города Любимова располагался совсем недалеко от центральной площади – в старой водонапорной башне, сложенной лет сто пятьдесят назад из красного кирпича, и носил соответствующее название "Красная башня". Встретились Павел с Дашей ровно в два часа. Павел перед этим сжевал купленные в ближайшем ларьке полпачки
"Антиполицая", чтобы хоть пивом не пахло. Даша пришла, одетая совершенно по-другому, – в платье, и показалась Павлу еще красивее и была поначалу очень серьезная. Сказала Павлу строго:
– Здравствуйте! – и повела за собой. Сидевшая на контроле старушка с фиолетовыми волосами радостно им кивнула.
Отношение Даша к местному краеведческому музею имела самое непосредственное и состояло оно в том, что часть музейной экспозиции под названием "Губернский город конца XIX-го, начала ХХ-го века" была Дашиным дипломным проектом. Прежде всего, по условиям проекта, требовалось создание достоверной атмосферы того времени. А этого ну никак нельзя было достичь в двух комнатах бывшего профтехучилища, ныне колледжа, где ранее располагалась небольшая историческая экспозиция. Основатель музея некто Иван Сергеевич Махнов уже лет десять-пятнадцать пытался перевести музей куда-нибудь в отдельное помещение, но это ему никак не удавалось. В девяностые годы по время кризиса, уже казалось, что вообще никогда ничего не получится, да и эти помещения заберут. Потом экономическая ситуация несколько улучшилась, а как раз в это время Даше Морозовой дали вышеупомянутую тему диплома и именно это повлекло за собой создание отдельного краеведческого музея в отреставрированном здании старой водокачки и, соответственно, возникновение новой городской достопримечательности.
Основная причина создания краеведческого музея в так называемой
Красной башне состояла, во-первых, в том, что здание это было нежилое, ни подо что другое не годилось, а значит, никто на него особенно и не претендовал, а во-вторых – с башни открывается замечательный обзорный вид на весь город. До конца 90-х годов вход туда был закрыт вовсе, что оговаривалось то ли пресловутой секретностью, то ли небезопасностью самого строения, то есть якобы ветхостью лестничных маршей. Впрочем, истинной причиной было скорее отсутствие какой-либо системы входа-выхода, ибо не столь много народу хотело просто полюбоваться панорамой города, чтобы хотя бы просто окупить ремонт и работу вахтера. Делать же свободный безнадзорный вход было бы безумием, поскольку, естественно, все бы тут же мгновенно изгадили, а еще бы кто-нибудь непременно и кинулся бы вниз по пьяному делу. Получалось так, что вроде все и не против, а дело никак не продвигается – нет денег и нет человека, который будет этим делом непосредственно заниматься.
Два слова следует сказать и об Иване Сергеевиче Махнове. Этот несомненно выдающийся человек родился в Любимове и жил в нем всю свою жизнь, уезжал только на службу в армию ну и на учебу. Город свой он очень любил и к тому же был с юности универсальным коллекционером. Этот необыкновенный человек, сам бывший учитель истории, коллекционировал все, что имело отношение к истории
Любимова, включая листовки, билеты на поезда и в кино, пропуска, карточки (сохранились даже хрущевские талоны на муку), календари, новогодние открытки, а главное – опять же фотографии родного города в разные времена года и в разное время. Он специально ходил по домам и рассматривал семейные альбомы, выпрашивал лучшие фотографии или делал с них копии. Уже одно это смогло дать целый раздел музея середины 20-го века. Дело в том, что на случайных фотографиях, снятых просто на улице, за спинами смеющихся людей в широких штанах, кепках или в других кажущимися сейчас странными одеждах проступал другой город и совсем другая жизнь, которая навсегда канула в прошлое. Иногда на них можно было видеть интересные трогательные детали: детей, глазеющих в объектив, домашних животных. Он имел в своей коллекции даже и военные фотографии, что само по себе было редкостью, например, там были фотографии, снятые немецким офицером в период оккупации, которые случайно обнаружили уже через много лет после войны при ремонте одного здания и почему-то не изъятые КГБ, хотя те их и просмотрели. Особый же интерес представляли панорамные снимки города, снятые с водокачки – один 1912 года, затем уже только послевоенные – 56 года, 66-го и, наконец, 76-го года. Павел надолго задержался перед этой последней панорамой – перед ним лежал тот город, где Паша бегал ребенком – застывшее мгновение, кипящая зелень